Он отнес ее в уборную, вытер сзади и потом еще немного почистил влажными салфетками.

— Где Ма? — требовательно спросила она.

— Я говорил тебе. На юге. На островах Танимбар. Она ждет нас там вместе с Па.

Мадхузре посмотрела на него скептически.

— Не-а.

— Что «не-а»? Она не уезжала с острова? Ну и где же она тогда, всезнайка?

Мадхузре открыла рот, чтобы что-то сказать, но она не слышала мамин голос, поэтому не нашлась с ответом.

Прабир сказал успокаивающе: — Я знаю, что было грубо с их стороны, уехать украдкой, не попрощавшись с тобой, но им пришлось поступить именно так. Они хотели убедиться, что я смогу позаботиться о тебе. Если я все сделаю как надо, они позволят мне остаться. Если нет — отправят в интернат. Прекрасная перспектива, не правда ли?

Мадхузре печально качнула головой, но Прабир подозревал, что это было больше связано с отсутствием Ма, чем с угрозой его высылки.

— Не беспокойся, — сказал он. — Это ненадолго. Я только что понял, что они хотят. Они хотят, чтобы мы покинули Теранезию.

Он отнес ее обратно в домик родителей, натянул ей чистые штаны и начал собирать сумку, в которой носили ее вещи, отправляясь на паром. Было трудно определиться, какие вещи нужнее всего. Очевидно теплая одежда, если они все еще будут в море, когда наступит ночь, а вот как насчет подгузников, крема и пудры? Она уже несколько месяцев самостоятельно ходила в туалет, взбираясь по ступенькам, которые сделал для нее отец, но справится ли она на корабле? Вряд ли можно было ожидать, что у нее получиться сходить за борт, так что он решил прихватить ее старый горшок — подгузники были слишком громоздкими.

В кухне она наполнил все шесть ее старых детских бутылочек фруктовым соком. Теперь она обычно пила из чашки, но иногда, когда она была уставшей или грустной, мама давала ей бутылочку, да и на корабле с ними будет проще. Он прихватил три упаковки ее печенья и жестянку с сухим молоком и остановился в нерешительности возле ее консервов. Если они не найдут родителей в первый день, то им придется ночевать под открытым небом, так что было нелишним подумать о разогреве пищи в кастрюле. Надо бы захватить крохотную спиртовую горелку, которую они держали на случай перебоев с электричеством.

Мадхузре ходила за ним по пятам из домика в домик, пока он собирал все необходимое и складывал в кучу на краю кампунга. Он нервничал из-за того, что бегает где захочет, но если бы он начал носить ее, то сборы заняли бы намного больше времени, и к тому же, зайдя на кухню и заглянув в домик бабочек через дверь, она смогла своими глазами убедиться, что Ма и Па больше нет в кампунге. Он подавил желание строго запретить ей даже приближаться к саду — если он не упомянет об этом, ей даже в голову не придет соваться туда.

Только когда он вытащил моторку из подсобки, Мадхузре похоже окончательно поняла, что они уезжают.

— Амбон! — прокричала она.

— Нет, в Амбон. Паром не действует. Мы отправляемся на юг, своим ходом.

И лодка и подвесной мотор были сделаны из сверхлегкого композитного углепластика. Обычно отец носил мотор в руках на берег и обратно, в то время как мама носила корпус, оперев его на голову. Сначала Прабир собирался толкать полностью загруженный корпус всю дорогу до берега, но уже первая попытка показала, что из этого ничего не выйдет. Ему предстояло как минимум четыре похода на берег: корпус, мотор, топливо и вода, затем еда, одежда и все остальное.

— Черт! — Он чуть было не забыл. Вернувшись в подсобку, он снял два спасательных жилета с крюков на стене. Он пристально, непонимающим взглядом, посмотрел на два оставшихся большего размера, затем повернулся и вышел.