УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА, 6:31 ВЕЧЕРА

 
   Эдвард Теодор Трэкслер, негр, вышел из бара. Тут же его захватил и понес напряженный людской поток, шумно растекавшийся по коридорам Отдела тяжких преступлений Лос-Анджелеса.
   Здоровенный негр лет сорока с небольшим держал в руках чашку дымящегося кофе и спешил вместе со всеми, обходя встречные препятствия, тормозя на поворотах с грацией медведя, вставшего на роликовые коньки. Он обогнал двух полицейских, конвоировавших заключенного в наручниках, и во избежание столкновений пошел дальше, уже держась правой стены. «Донес-таки. Ни капли не пролилось», – мысленно поздравил он себя, подходя к двери кабинета и удачно завершая исполнение своего коронного номера: глоток кофе, затяжка сигареты, порцию жвачки. Все одновременно и на полном ходу.
   Его окликнул сержант Хэл Вукович, который уже обыскался своего шефа. Тот подождал, пока запыхавшийся Вукович нагонит его. Сержант с сочувственным взглядом дотронулся до его руки, указывая на две папки с документами.
   – Погодите. Тут есть для нас кое-что новенькое. Правда, такое, что в обморок упадешь.
   Трэкслер дернулся и пролил горячий кофе на руку.
   Сержант протянул ему одну из папок и открыл дверь в кабинет.
   Трэкслер со вздохом поставил на стол полупустую чашку. Значительная часть кофе была у него на костюме. Он водрузил на нос очки.
   В папке находилась цветная фотография размером восемь на десять. Труп женщины на полу. Буквально залита кровью.
   – Что тут? – спросил Трэкслер, нетерпеливо пощелкивая ногтем по снимку.
   Вукович присел на край стола, залитого кофе. Губы его нервно дернулись и скривились в некоем подобии улыбки, которая, помимо воли, появляется в самый неподходящий момент.
   – Труп женщины.
   – Сам вижу.
   Трэкслер внимательно изучал фото. На своем веку он всего перевидал. Зрелище не для слабонервных, но и к этому привыкаешь.
   Вукович поднес спичку к незажженной сигарете, торчавшей во рту.
   – Сара Хелен Коннор, тридцати пяти лет. В нее всадили шесть пуль с расстояния в десять футов. Оружие крупного калибра.
   Трэкслер поправил на носу очки.
   – Сам вижу.
   Сержант положил перед ним вторую папку.
   – А это что?
   – Труп номер два, – как само собой разумеющееся доложил Вукович. – Фотографии прислали во второй половине дня из полицейского отделения Бэлли.
   Трэкслер взглянул на второй снимок. Понятное дело, что труп, но от этого не легче. Тело изрешечено пулями. Плавает в собственной крови.
   – Тут что-то не так, – заметил он, всем своим видом подчеркивая готовность выслушать подчиненного, не перебивая.
   Вукович вытянул из-под фотографии отпечатанный на машинке листок и с видом факира, готовящегося сразить публику, поднес его к самым очкам Трэкслера.
   – А теперь прочтите имя, Эд.
   Инспектор мельком посмотрел на бумагу и замер. Медленно перечитал, словно не веря своим глазам.