. В голову мне метил!.. Заканчивая полукруг, бита со всего замаха попадает прямо в грудь какого-то типа, который тоже откуда-то вывернулся из-за моей спины, как раз под эту палицу. Хак!.. Глухой, смачный удар! Парень не по-человечески хрюкает, на лице боль и недоумение, глаза закатываются. Я тоже от подсечки валюсь на левый бок, падаю, успевая правой рукой, с разворота, резко ткнуть того, который был с палкой. Он беззвучно валится на меня. И второй тоже, упав на колени, согнувшись, хрипит, держась обеими руками за грудь. Сильно видать бита врезала. Почти в тишине слышу быстро удаляющихся топот ног… Ага, – догадываюсь, – это молодые бросились бежать, или за подкреплением. Не мешкая, соскакиваю, сбрасываю с себя того, который с битой. Он пока ещё не может отойти от моего тычка, безмолвно разевает рот… В солнечное сплетение, значит я попал. Хорошо, удачно получилось. Ах, ты, гадёныш! Выдёргиваю из его рук биту, замахиваюсь… Уже в замахе вижу дикий ужас в глазах парня. Он старше, как и второй тоже, лет по восемнадцать-двадцать обоим. Боится! Не хочет помирать!.. Гадёныш! Гася злость, бью, не очень сильно, но резко, в лоб, левой, кулаком, от правого плеча. Клацнув зубами, запрокинув голову, он падает навзничь. Его напарник, всё ещё согнувшись, в полуприсяде семенит на выход. За ним, приходя в себя, перевалившись на живот, поднимаясь, отчаянно скребя носками туфель, рвётся на улицу и этот, который был с палкой… В «трубе» остались только мы вдвоём: я и мальчишка. Он неловко поднялся. Стоит, сжался весь, на лице и страх ещё, и что-то вроде улыбки, победное. А, ну да, мы же их разогнали… Шумно ещё дышу, отряхиваю плащ, ищу фуражку.
– Вот она, дяденька, ваша фуражка. – Подаёт мне.
– А! Ну, да! А ты-то как, ничего? – Спрашиваю.
– Ничего. А вы?
– Нормально!
– Здорово вы дерётесь! Как Стивен Сигал, или Джеки Чан.
– Не смеши. Какой там Джеки Чан. – Перевожу тему. – А за что это они тебя?
– А, часы отобрать хотели… И деньги. – Отвечает.
– И что, – спрашиваю, – отобрали?
– Часы нет. Деньги только.
– И много денег?
– Нет. Около тысячи…
– Ого! Купить что-то должен был, да?
– Нет, мои просто…
– Вот как! Твои! Интересно… А ты знаешь этих ребят?
– Нет. Тут вообще много новых… Понаехали.
– А ты не новый?
– Нет, я местный, москвич. Я здесь родился.
– Умм… Ну ладно, местный москвич, пошли я провожу тебя. Где твой дом?
– А вот здесь он. Выйдем, и сразу направо. Метров пятьдесят всего. А можно мне биту вашу подержать?
– Биту… – я так и держу её, как батон хлеба под мышкой. – На! – говорю. – Можешь взять в подарок.
Мальчишка осторожно принял.
– Вот, спасибо! – Уважительно произнёс, рассматривая ее, примеряя на вес. – Настоящая! Бейсбольная! Тяжеленная… Как из железа. Холодная.
– Да, такой если по голове въехать… – вспоминаю её жуткий замах.
– Как арбуз разлетится. – Так же восторженно подсказывает мальчишка.
– Да. – Холодно отвечаю. А чего мне восторгаться, голова-то моя. Она бы и разлетелась, если б попали. Кошмар! И ведь точно, гадёныш, целил в голову. А если б попал… Если б я не наклонился?! О чём думал парень? Жаль, не успел я его спросить. А надо бы. – Тебя как зовут-то? – Спрашиваю.
– Михаилом зовут. Мама – Мишелем, отец – Мишаней. А вас?
– А меня Евгением Павловичем. Дядей Женей, в общем.
– Понятно.
– Ну пошли.
– Пошли.
2
Около самого Мишкиного подъезда нас догнала машина «Фольксваген Гольф». |