– Мишенька! Мишель! – Счастливо улыбаясь проворковала она, и всхлипнув, вдруг, разрыдалась.

– Ну вот… – мальчишка с грустью смотрел на меня, я ж говорил…

Так вот, не то смеясь, не то плача, мы и вышли из лифта, недолго повозившись с ключами… Я оглядываюсь по сторонам – огромная просторная площадка, ещё чьи-то двери. Всё вокруг светло, чисто, добротно, богато. Дом вообще, как на Котельнической набережной… Мама открыла двойную дверь, вошла в прихожую…

– Входите, пожалуйста. – Пригласила она, видя, что я раздумываю. – Проходите, проходите. Мы же отблагодарить вас должны. Познакомиться. – Видя, что я собираюсь снять туфли. – Нет, нет! – Воскликнув, запротестовала. – У нас можно не разуваться. Проходите. – Приглашая, приветливо ворковала. Осваиваясь в прихожей, я отметил и голос её приятный, и улыбка у неё ничего, и… – Меня Элей зовут. – Представилась она. – А вас?

– Евгений Павлович.

– Очень приятно, Евгений Павлович. Проходите, пожалуйста.

– И мне очень приятно. Спасибо.

– Это вам спасибо.

– Не за что. – Я говорил правду.

– Как это не за что? Не скромничайте. Мы вам очень благодарны. Вы сына спасли.

– Да какой там, простите… – я готов был рассказать, как всё было, но меня не слушали.

– Нет-нет, мы вам очень благодарны… Вы даже не представляете, как мы вам благодарны. Это достойный поступок, очень даже достойный. В наше время! Мише-эль, проводи… эээ… – Она забыла моё имя, мы ведь толком и не познакомились. – Гостя в ванную, умойтесь там, сейчас чай пить будем. Вы не хотите поужинать с нами? У нас скоро ужин.

– Нет, нет, спасибо. Только чай, может… – Скромно отказался я, но мальчишка перебил меня.

– А на ужин у нас обязательно, – заявил он, и каким-то особенным голосом, с нажимом, призвал на помощь. – Ну, мама!

Мама тут же поддержала:

– Обязательно-обязательно, и не отказывайтесь.

Мальчишка подмигнул мне, видишь, мол, отказывать здесь нельзя.

– Пошли мыться? – дёрнул за рукав.

– Ну, пошли. – Вздохнул я.

Мальчишка мне уже определённо нравился, но я никак ещё не мог понять его характер и въехать в манеру поведения. Он меня ставил в тупик. Я не мог понять, как мне реагировать.

Ванная комната большая, будто зала, как и прихожая, тоже сверкала зеркалами, отсвечивала нежной бирюзой кафеля, заманивала вместительным объёмом ванны-джакузи. Рядом и кабинка-душ разместилась – ух, ты! – даже и сухая парная есть! Все тебе двадцать четыре удовольствия. От банных отдушек в комнате пахло морской свежестью, ещё чем-то приятным. Белые полотенца с тёмной синевой, как паруса в безветрие, напоминая о море, безвольно повисли на мачтах-вешалах… Ярким цветовым пятном, вытянувшись вверх, явно любуясь собой, застыла в углу ваза с декоративными цветами. Две раковины умывальников: большая, и поменьше. Вторая видимо детская – для мальчишки. И множество совершенно разных по объёму, форме и цветовой гамме бутылочек с гелями, шампунями, ополаскивателями…

– Совсем не плохо! – замечаю, оглядывая просторы.

– Нормально, – равнодушно отмахивается Мишель.