– Нормально, – равнодушно отмахивается Мишель. – Остальная сантехника рядом, за стенкой. Хочешь наш туалет покажу? У нас их два, и мамин, и наш с папой. Раздельные. Показать?

– Нет, не надо, – отказался я. – Потом, может. – Перевёл тему. – А кем у тебя родители работают, если не секрет?

– Мама никем, – намыливая руки, легко сообщил он. – А папа… Папа – точно не знаю… – мальчишка энергично тёр щёки, щедро разбрызгивая по сторонам воду. – То он говорит, что мы – нищие, то собирается с нами уехать куда-нибудь… подальше. Заграницу, конечно. Положение-то в стране – сам знаешь, ни к чёрту. – По-взрослому, оценивающе глянул на меня снизу-вверх. Многозначительно закончил. – В общем, на какой-то задвижке сидит, ворочает там чем-то. Но это тайна. Секрет. Мафия, наверно. Молчок?

– Могила!

– Ага! А ты ничего, – заметил он, подсунув лицо под струю воды. – С тобой дружить можно. – И не особо заглядывая в зеркало, размазывая мыло за ушами, принялся энергично вытирать лицо полотенцем. Скомкав его как салфетку, бросил в бельевую корзину. Неужели разовое?! Своё я не выбросил, аккуратно повесил

– Пошли, я тебе свою комнату покажу. Хочешь?

– Наверное, не удобно… Может, в другой раз?

– Почему неудобно? Я же тебе сказал пошли, значит, удобно. Идём.

Достоинства квартиры я уже оценил. Они выше десятки. Заметно хорошо в ней, богато всё, с размахом. Может где и бывает лучше, но и этого уже с избытком. Главное в другом, чей-то вкус, не говоря о деньгах, очень достойно здесь поработал, очень! И цвет, и свет, и предметы подобраны, и расставлены, – можно позавидовать. Мы-то с женой главную часть своей жизни, основную, прожили в ту эпоху, в тот век, когда вещь оценивалась категорией необходимости, а не её роскошеством. Даже в кино такого не видывали… Но и не плохо жили, вроде. Можно сказать дружно жили, весело. А если б ещё и такое всё, нам бы!.. Тогда бы! Ооо!..

И в комнате Мишеля так же… разве только настоящего лунохода не было. Главное: книги в двух огромных шкафах; большой, напрочь захламлённый какими-то играми, блокнотами, альбомами, ещё чем-то, разобранным на мелкие внешне не связанные детали конструкций, рабочий стол с компьютером и плоским экраном; несколько игровых приставок тут же; куча разноцветных коробок с лазерными дисками; наборами «Лего»; детский физкультурный комплекс в стороне, у одной из стен, включая беговую дорожку и велотренажёр, не считая разной аудио– теле– и видеоаппаратуры. На книжных шкафах высятся две большие макеты-копии трёхмачтовых парусников. Есть коллекционная полка с множеством пустых различных жестяных банок из-под пива и безалкогольной прохладительной продукции. Как яркое и красивое панно. На отдельном столике большой, но пустой аквариум. В нём, вместо рыб, две теннисные ракетки, как вёсла, ручками вверх, россыпь мячей разного цвета, там же, небрежно, углом, зависла спортивная майка с английскими буквами какого-то клуба, ещё что-то совсем непонятное, скомканное, там же и кроссовки. Это видимо спортивный склад сейчас. Везде, там и сям, разбросаны детали школьной одежды.

– А рыбы где? – Кивнул я, указывая на аквариум.

– Рыбы? Сдохли. – Будто осуждая их, деловым тоном сообщил он. И энергично жестикулируя руками, пояснил. – Я один эксперимент в детстве хотел сделать, химиком хотел стать, а они взяли и сдохли. Но мне это уже не интересно.

– А! – протянул я, не совсем понимая, о каком детстве он говорит. – Химиком!.. В общем, богато тут у тебя! – не удержался, искренне завидуя техническим возможностям в руках этого мальчишки, похвалил.

– Нормально! Хочешь, в «Интернете» повисим, – не обращая внимания на моё восклицание, предложил он своё, видимо, любимое.