— Что-то я не понял, — недоуменно посмотрел в его сторону Дербенев. — Ты ведь с ней жить собрался? А в семейной жизни не только праздники бывают, забыл, что ли? Пока ты здесь со своей обидой носился, думаешь, ей легко было? Она ведь к тебе летела, а не в рай, который ты соорудил! Да другая бы на ее месте пять раз успела обратно улететь! Ты уж извини, но мне кажется, не дорос ты еще жениться! Ладно, мы пошли, — протянул он Косте руку на прощание.

Выйдя из автомобиля, он открыл дверцу и помог Вере выбраться наружу.

— Спокойной ночи. Костя, — пожелала она.

— Спокойной ночи.

Высадив Дербеневых, Крылов медленно поехал в сторону кольцевой автодороги. Поставив «Volvo» в подземный гараж и вместо того, чтобы сразу подняться в дом, он вышел на улицу. В комнате Саши светилось окно. Костя присел у водоема на хранящий дневное тепло валун и долго смотрел на отраженные в воде фонари.

«Мы будем открывать на ночь окно и слушать, как стучатповоде капли. Я так люблю засыпать под шум волн или дождя!», — неожиданно вспомнил он слова Анны.

«Только что он будет делать, когда Анна навсегда улетит? Сам себе он это сможет простить?» — вспомнилось следом.

Решение созрело в ту же секунду. Уже через полчаса он нажимал кнопку звонка в квартиру, за дверью которой находилась женщина, которую он боялся потерять до дрожи в коленях, до спазма в горле, до выступившей влаги на ладонях.

— Что случилось? — открыв дверь с зажатой в руках книжкой, испуганно спросила Анна.

— Поехали домой, — стараясь скрыть свое состояние, произнес Костя хриплым голосом, быстро поцеловал ее в щеку и по-хозяйски осмотрелся. — Где чемоданы? В кабинете?

— Костя…

— Аня, я приехал забрать тебя домой, — повторил он тверже. — Помоги лучше собрать вещи.

Анна молча положила книгу на тумбочку и отодвинула в сторону дверцу зеркального шкафа. Без лишних слов он притащил в прихожую чемоданы и принялся складывать в них одежду прямо с вешалками. Закончив с одним чемоданом, начал заполнять второй, но, протянув руку к стоявшим в углу туфлям, заметил, что Анна никуда не собирается, а так и стоит за его спиной в шелковой ночной сорочке.

— А почему ты не одеваешься?

— Потому что я не вещь, которую можно туда бросить, — кивнула она головой на чемодан.

Костя тяжело вздохнул и, продолжая вертеть в руках туфли, присел на банкетку.

— Ну, хорошо! — поднял он взгляд. — Ну, перемудрил в очередной раз… Поехали домой.

— А ты уверен, что мы уживемся? — спросила она, прислонившись к косяку двери. — Я — нет.

Костя поставил туфли на пол, какое-то время смотрел на них невидящим взглядом, затем тяжело вздохнул и, откинув голову назад, оперся затылком о стену.

— Мы должны попробовать. Иначе…

— Что иначе?

— Иначе мы будем сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Анна надолго замолчала. Еще несколько дней назад она готова была сесть на рейсовый автобус до Минска, найти Крылова, попросить у него прощения за все, что было и чего не было, снова ощутить его заботу, нежность, ласку, расплакаться от избытка переполнявших чувств на его плече! Но, встретив в ресторане за ужином холодный и отрешенный взгляд, она с горечью поняла, что все это уже ни к чему…

— Где ты пропадал две недели? — неожиданно спросила она.