Он бросил щепотку в огонь. Вместо того чтобы резко вспыхнуть, издав характерное шипение, и пыхнуть облачком белого дыма, вещество лишь слегка покраснело и уплотнилось.

Проверив еще несколько патронов, взятых наугад, друзья получили тот же результат.

— Чего же они напихали в эти патроны? — недоумевал Михаил.

— Просто угольную пыль! — догадался Жоаннес.

— Какая подлость! Но кто? Почему? Это что, воровство?

— Нет. Порох сто́ит слишком дешево, чтобы на таком мошенничестве можно было заработать.

— Тогда предательство?

— Несомненно. Гнусное предательство, чтобы обезоружить нас!

— Кто продавец?

— Один из торговых домов в Салониках, фирма, пользующаяся доверием… Но кто может отвечать за всех служащих, за посредников?!

— Как бы там ни было, это катастрофа! Из-за этих патронов нам пришлось разрушить мост, сооружение которого стоило целого месяца труда! Теперь мы совершенно изолированы от внешнего мира, не имеем связи с нашими собратьями в Македонии и Болгарии.

— Но у нас, слава Богу, есть пропитание. Мы спокойно можем продержаться некоторое время, пока не найдем способ выбраться отсюда. Здесь действительно настоящая западня… С одной стороны — неприступные скалы, пропасти, с другой — турки.

— Послушай, Михаил! — Жоаннес произнес это таким серьезным тоном, что приятель с беспокойством взглянул на него. — Положение наше гораздо хуже, чем можно себе представить. Нас тут сто человек. Продуктов хватит дня на четыре, не больше. А среди нас раненые, женщины и ребенок!

— Значит, все пропало?! Нам никуда не деться отсюда, и мы просто умрем от голода… Однако в крепости должен находиться большой запас провианта!

— Да. Но он, вероятно, еще в пути. Эта резня в Куманове застала нас в самом разгаре всех организационных дел.

— Что же делать, командир?

— Во-первых, не терять спокойствия и самообладания. Не надо пока, чтобы другие знали, в каком бедственном положении мы находимся. Во-вторых, стремиться…

— К чему?

— Сделать все возможное и даже невозможное, чтобы выбраться из этой ловушки! А теперь идем спать, я еле держусь на ногах.

На рассвете их разбудили выстрелы. Турки не жалели патронов. Они развлекались, постреливая по бойницам редута. Но противник не открывал ответный огонь. Мы с вами знаем почему.

Число врагов за ночь еще возросло. К ним присоединился отряд полковника Али, несколько подразделений жандармов и погромщики с дубинами.

Недалеко от пропасти мелькал Марко. Он очень внимательно осматривал все вокруг и ворчал: «Опять эти мерзавцы ушли от меня! Словно сам дьявол помогает им. И никакой возможности подступиться! Во всяком случае, прямо сейчас. Потребуется не меньше недели, чтобы подвезти необходимые для сооружения моста материалы. Зато уж тогда я их наверняка возьму, даже если мне придется положить тут полтысячи своих!»

А в это время на противоположной стороне, перед гротами, на той части эспланады, что была хорошо защищена от пуль, происходила первая раздача еды. Люди, затратившие накануне столько сил и энергии, с удивлением взирали на скудный паек. Жоаннес, скрывая боль и жалость, стремился обратить все в шутку:

— Друзья мои, вы знаете, мы в осаде. И как все осажденные, должны уметь в случае необходимости потуже затягивать пояса.

— Но мы голодны!

— Ничего, ребята, к этому состоянию быстро привыкаешь. Как командир, я устанавливаю урезанный рацион и сразу объявляю об этом.

— Ты смеешься…

— А что проку в том, если станем плакать? Вот, например, мы с Михаилом.