Ах, если бы там, снаружи, сумели воспользоваться кратким моментом общего смятения и неразберихи!..

Во второй раз со свистом, как нож гильотины, опустилась занесенная коса Жоаннеса. Бандит взвыл, а правая рука его, сжимавшая карабин, оказалась отрубленной на уровне запястья. Тот же удар рассек ему до кости левое плечо. К несчастью, лезвие косы напоролось на ружейный ствол и разлетелось на куски.

Оказавшись на какой-то момент без оружия, юноша отбросил бесполезную теперь рукоятку и подобрал заряженный карабин бандита. Его презрение к смерти, его отвага произвели сильное впечатление на жителей деревни. Как! В одиночку человек решился напасть на головорезов Марко, жестоких хищников, которым никто до сих пор не осмеливался дать отпор! На их глазах он уничтожил двоих. И этот человек — один из них, такой же простой славянин!

Жоаннес, словно угадав мысли односельчан, почувствовал, что сердца людей окрепли и готовы раскрыться навстречу опасности.

— Что же вы стоите? — крикнул он. — Защищайтесь! Защищайте ваших жен, дочерей, ваши дома! Вперед, друзья!

— А ведь он прав, этот парень прав, — ответил чей-то голос. — Он хорошо сказал, а еще лучше сделал.

От группы испуганных крестьян робко отделился человек.

— Смелее, Михаил! — ободрил его Жоаннес. — Не бойся, иди сюда! Кто-то же должен защитить наших женщин!

С этими словами молодой человек быстро выстрелил в третьего бандита. Сраженный в грудь, албанец упал.

— Вот видите, это совсем не страшно! — кричал Жоаннес. — Их осталось только девять из двенадцати! Вооружайтесь, братья! Вперед! Смерть проклятым албанцам!

Юноша отбросил пустой карабин, Михаил поймал его, а Жоаннесу передал оружие обезглавленного противника.

Из дома в разных местах высунулись пять или шесть стволов, готовых к стрельбе. Жоаннес был не только смел, но и рассудителен. Увидев это и поняв, что их сейчас начнут обстреливать из укрытия, он скомандовал:

— Михаил, будь внимателен и делай как я!

— Хорошо!

Этот коренастый и крепкий парень для начала держал себя превосходно. Жоаннес прыжком бросился на землю, спрятался за крупом лошади и, сжавшись в комок, чтобы его нельзя было увидеть, стал ждать. Михаил, укрывшись по примеру товарища, порылся в патронташах и передал ему патроны.

Тут осмелели и остальные крестьяне. Отвага, проявленная их земляками, передалась и им. До них наконец дошло, что эта покорность животных, которых ведут на бойню, неотвратимо погубит их.

— Раз нам все равно суждено умереть, раз ничто уже не может нас спасти, лучше умереть в бою, — сказал один из них, как бы подытоживая общее мнение.

А другой с холодной яростью добавил:

— И чего мы так долго терпели?!

И все закричали:

— Да здравствует Жоаннес! Вперед! Смерть бандитам!

Это был настоящий клич мести за все унижения и лишения, перенесенные в годы жесточайшей тирании. Призыв к немедленному отмщению и надежда на скорое освобождение.

Крестьяне похватали вилы и косы: кому не досталось, вооружились лопатами и палками. В какой-то момент Жоаннесу пришлось даже удерживать товарищей, чтобы они не бросились очертя голову прямо под пули бандитов. К тому же в доме находились женщины и молодые девушки. Надо было проявить осторожность…

Когда первый приступ гнева прошел, Марко вновь обрел самообладание. Он оценил ситуацию и нашел ее весьма серьезной.

Прежде всего, они лишились лошадей, а в их положении это настоящая катастрофа: главное преимущество людей с гор всегда состояло в мобильности. Кроме того, он только что потерял трех человек из своего отряда. И наконец, произошло нечто гораздо более страшное: впервые с незапамятных времен крестьяне, эти покорные вассалы, эти презренные рабы, с которыми можно было делать все что угодно, посмели протестовать.