|
Бест и Морфин, явно дрожавшие скорее от холода после двухчасового дежурства, нежели от нервного напряжения, сонно разулись и заползли в свои спальные мешки. Рядовой Пилкингтон и Бобби Терьер с трудом натянули на опухшие ноги башмаки, извлеченные из спальных мешков, и поковыляли к ближайшей торосной гряде, чтобы заступить на пост. Трясясь еще сильнее прежнего, с онемевшими теперь - вдобавок к пальцам на руках и ногах - щеками и носом, Гудсер свернулся клубочком глубоко в спальном мешке и стал молить небо о сне. Но так и не сомкнул глаз. Через два с небольшим часа второй помощник Дево отдал приказ вставать и сворачивать спальные мешки. - У нас впереди трудный день, парни,- прокричал Дево жизнерадостным голосом. Они все еще находились в двадцати двух с лишним милях от берега Кинг-Уильяма. 11 КРОЗЬЕ 70° 05' северной широты, 98° 23' западной долготы 9 ноября 1847 г. - Вы продрогли до костей, Френсис,- говорит командор Фицджеймс.- Пойдемте в кают-компанию, глотнем бренди. Крозье предпочел бы виски, но придется удовольствоваться бренди. Он идет впереди капитана «Эребуса» по длинному узкому коридору к помещению, прежде служившему личным кабинетом капитана сэра Джона Франклина, а ныне превращенному в аналог кают-компании «Террора» - библиотеку, место отдыха офицеров и, при необходимости, зал для совещаний. По мнению Крозье, то обстоятельство, что после смерти сэра Джона командор оставил за собой свою прежнюю крохотную каюту и переоборудовал просторное помещение в кормовой части под кают-компанию, временами использовавшуюся также под лазарет, делает Фицджеймсу честь. Кромешную тьму в коридоре рассеивает лишь свет из кают-компании, и палуба накренена круче, чем у «Террора», и в другую сторону: на левый борт, а не на правый, и к корме, а не к носу. Хотя корабли имеют практически одинаковую конструкцию, Крозье всегда замечает также и другие отличия. Запах на «Эребусе» сейчас не совсем такой, как на «Терроре»,- помимо знакомого смрада осветительного масла, нечистых тел, грязной одежды, стряпни, угольной пыли, ведер с мочой и кислого дыхания людей, в холодном сыром воздухе чувствуется еще что-то. Почему-то на «Эребусе» острее ощущается тяжелый запах страха и безнадежности. В кают- компании два офицера курят трубки, лейтенант Ле-веконт и лейтенант Фейрхольм, но оба встают, кивают двум капитанам и удаляются, закрыв за собой задвижную дверь. Фицджеймс отпирает громоздкий застекленный шкафчик, достает бутылку бренди и наливает в один из хрустальных стаканов сэра Джона изрядную дозу для Крозье, а в другой - поменьше, для себя. Несмотря на обилие столового фарфора и хрусталя, взятого на борт покойным начальником экспедиции для себя и своих офицеров, графинов для бренди здесь нет. Франклин был убежденным трезвенником. Крозье не смакует бренди. Он осушает стакан в три глотка и позволяет Фицджеймсу налить еще. - Спасибо, что откликнулись так скоро,- говорит Фицджеймс.- Я ожидал письменного ответа, а никак не вашего прихода. Крозье хмурится. - Письменного ответа? Я уже неделю не получал от вас никаких сообщений, Джеймс. Фицджеймс несколько мгновений непонимающе смотрит на него. - Вы ничего не получали сегодня вечером? Около пяти часов назад я отправил к вам на корабль рядового Рида с запиской. - Я решил, что он остался там на ночь. Крозье медленно качает головой. - О… черт,- говорит Фицджеймс. |
