Капитан Бабич выпил коньячную настойку, встал и подошел к столу, на котором стоял его волшебный сундучок и откинул крышку генератора прохода, чтобы открыть звёздные врата, но генерал Семёнов не собирался покидать его базу. Он тоже выпил и так взмахнув рукой, словно сетовал на свою забывчивость, достал из подсумка, в котором следовало лежать сменным батареям для плазменного бластера, с полдюжины шоколадных конфет, но не российского производства, а американских. Развернув и съев одну конфету, он невозмутимо сказал:

— Валера, почему ты избегаешь общения с нами? С тобой хотят встретиться очень многие из твоих старых друзей, а ты даже не заглядываешь к нам. Не нужно переносить те чувства, которые ты испытываешь по отношению ко мне, на них.

Поверь, они за тебя очень переживают. Говорят, что ты был когда-то очень весёлым парнем и терпеть не мог одиночества, а сейчас заперся в своей подземной крепости, как какой-то монах.

Показывая Валерию, что он всё же настроен на не такой уж и короткий разговор, генерал Семёнов налил ещё по стапятидесятиграммовому стакану коньяка себе и ему.

Капитан Бабич вздохнул и вернувшись к столу. Взяв в руку стакан, он спросил генерала, перейдя, вдруг, на вы:

— Игорь Матвеевич, а с чего это вы решили, что я к вам плохо отношусь? К тому же мне не совсем понятно, причём тут личные отношения, когда речь идёт о судьбах триллионов людей? Если вы думаете, что я хочу вам отомстить за то, что вы приказали своим контрразведчикам допросить меня, то сильно ошибаетесь. Пусть и не сразу, но я всё же понял, что вам тогда пришлось пережить, ведь у вас, в отличие от меня, была возможность нанести по врагу ответный удар огромной силы.

Ладно, давайте выпьем, генерал, за то, чтобы всё у нас получилось, а на счёт моего затворничества я вам так скажу, не тот я теперь человек, чтобы со мной можно было общаться. Да, вы это и сами недавно видели, когда я ту клетку, в которую засунули полковника Моргана и его парней, разорвал, как картонную.

Генерал Семёнов чокнулся с капитаном Бабичем и выпил коньяк. Бросив в рот ещё одну конфету, он сказал:

— Валера, мне кажется, что ты не прав. Этот полковник и глазом не моргнул, когда ты сломал ту клетку. Хотя с другой стороны может быть ты и прав. В одиночку тебе всё же будет легче работать, тебе ведь редко бывают нужны помощники, а болтовня только расхолаживает. Да, вот ещё что, капитан, когда ты был со мной на ты, мне было с тобой приятнее разговаривать и как бы то ни было, прими мои извинения за Бирск. Понимаешь, я тогда просто повёлся, пошел на поводу… — Генерал не договорил и лишь махнул рукой, вставая со стула — Ладно, если тебе будет нужна какая-нибудь помощь от нас, то ты знаешь, как с нами связаться. Я буду всегда ждать этого часа.

Оставив Валерию литровую фляжку, генерал Семёнов встал из-за стола и подошел к тому месту, где ещё недавно открывались звёздные врата. Капитан Бабич подошел к генератору, открыл звёздные врата на химкинскую базу и гость, после короткого и какого-то слишком уж сдержанного прощания ушел. Выключив генератор, он несколько минут стоял молча, после чего витиевато выругался. Ещё через пару минут он в сердцах разразился громкой тирадой:

— Много вы все понимаете! Ах, Валера Бабич, ах, душка! То же мне, нашли весельчака и всеобщего заводилу. Да, я, если вы хотите это знать, тогда только и думал о том, чтобы все они не ударились в панику, хотя у меня у самого тогда не то что кошки, целые тигры на душе скреблись. В самый раз было уйти в какой-нибудь дальний угол и там застрелиться, а я вместо этого был вынужден клоуна из себя корчить.

Выплеснув свои эмоции в полутёмной пещере, капитан Бабич в сердцах сплюнул на пол и пошел на камбуз. Там, гремя кастрюлями и сковородками, он продолжал ворчать ещё с полчаса, пока не сел ужинать. Только поев, он немного успокоился и отправился в импровизированную тюрьму, где в полном беспамятстве находились его пленные.