Фергюсон быстро просмотрел распечатки.

— Боже ты мой! — прошептал он. — Убивали и католиков, и протестантов. Ничего не понимаю.

— Поймете, если посмотрите на личности убитых, сэр. Во всех случаях, когда ответственность брала на себя ИРА, результат представлял ее в негативном свете.

— И то же самое, когда ответственность брали на себя протестантские организации, да?

— Верно, сэр, хотя ИРА, конечно, замешана гораздо чаще, чем другие. Еще одно: если вы обратите внимание на даты убийств, то заметите, что они чаще всего совершались, когда дела шли на поправку или же принималась какая-нибудь важная политическая инициатива по выходу из кризиса.

Фергюсон сидел, не сводя глаз с листов распечатки.

— То есть, вы хотите сказать, что это действует какой-то сумасшедший убийца-одиночка, поставивший перед собой цель продолжать кровопролитие в Ирландии?

— Совершенно верно. Только я отнюдь не считаю его сумасшедшим. Мне кажется, что он просто на деле претворяет в жизнь известные принципы Маркса-Ленина о революционной ситуации. Хаос, беспорядки, страх. Все это абсолютно необходимо для свержения правительства, пытающегося навести хоть какой-то порядок. И бессмысленная борьба растягивается на годы и годы, и мы никогда не найдем приемлемого выхода.

Фергюсон с интересом взглянул на капитана.

— Все факты уже были в компьютере. Мы просто никогда правильно не формулировали задачу. Если бы мы так сделали, то вся эта дьявольская схема всплыла бы гораздо раньше.

— Да, думаю, вы правы. — Фергюсон погрузился в размышления.

— Она существует, сэр. Это неоспоримый факт. В этом я не сомневаюсь. И есть еще кое-что, способное в общих чертах объяснить сложившуюся ситуацию.

— Ладно уж, говорите.

Фокс вынул из папки еще один лист.

— Когда вы были на прошлой неделе в Вашингтоне, из Омана вернулся майор Энтони Вильерс.

— Да, я наслышан о его приключениях.

— В своем отчете Тони рассказывает интересные вещи об одном еврейском диссиденте по имени Виктор Левин, которого он прихватил с собой. Тот знает занимательные подробности о совершенно необычном тренировочном центре КГБ на Украине.

Фокс закурил сигарету и подошел к камину.

— Тони Вильерс сейчас на Фолклендах, вам это известно?

— Да, сэр.

— А этот тип, Левин?

— Чрезвычайно талантливый инженер. Мы устроили его через одного из наших коллег в Оксфорде. Я позволил себе послать за ним, сэр.

— Неужели, Гарри? Да что бы я без вас делал?

— Продолжали бы так же руководить, сэр. Да, и еще. Психолог Павел Черный, который упоминается в рассказе Левина, перебежал к нам в семьдесят пятом году.

— В Англию?

— Нет, сэр, в Ирландию. Прибыл на международную конференцию и попросил политического убежища. Сейчас он профессор экспериментальной психологии в Тринити-колледже в Дублине.

С лица Виктора Левина еще не сошел загар, полученный под ярким йеменским солнцем. На нем был серый костюм из твида, белоснежная сорочка, голубой галстук и черные профессорские очки. Сначала он долго и обстоятельно отвечал на многочисленные вопросы Фергюсона. Во время короткой паузы спросил:

— Как я понимаю, этот человек — Келли, или Кухулин — и сейчас активно действует в Ирландии. Ведь я встречался с ним двадцать три года назад.

— В этом-то и заключается весь смысл дьявольского замысла. Глубоко законспирированный агент, ждущий своего часа, чтобы взорвать Ирландию изнутри. И, похоже, вы единственный человек, кроме его руководителей, который знает, как выглядит террорист.