– Как вы, старина? – спросил Эрик с сочувствием.– Уже готовы к новым подвигам?

Приблизясь к полке, он присел на откидное сиденье. Ю сейчас же опустилась ему на колени и, приникнув к его груди, оцепенела, будто опять углубилась в мысли.

– Н‑ничего,– ответил Олт, заикаясь.– Ведь думал: не выживу. Только вот з‑зябну очень. Да еще эта тряска, ч‑черт…

– Что вы хотели? – сказал Эрик.– Пережить такой катаклизм!.. На ваше счастье, староистинные знают толк в лечении, а от последствий Вздоха выхаживают не первого.

– А вам, вижу, огненный душ п‑пошел даже на пользу,– сказал старик с завистью.– Не говоря о Ю.

– Во всяком случае, слегка прояснил мозги,– засмеялся Тигр.– Знаете, старина, ведь после того как отбили атаку Дэва, Черного Спрута…

– В чем вы приняли г‑главное участие,– вставил Олт, выказывая прежнюю живость ума.

– …я потерял все чудесные качества. И только сейчас что‑то начало возвращаться.

– Например?

– Например, я ощущаю Ю на расстоянии, даже вижу ее глазами. Не верите?

– Это же з‑замечательно! – воскликнул старик слабым голосом.– Выходит, вы укоренились в Ю, з‑зацепились за нее сутью. И теперь г‑где бы она ни…

Он замолчал, хватая ртом воздух. Затем натужно улыбнулся и просипел:

– К‑кажется, на мою болтливость поставили ограничитель. Это не с вашей п‑подачи? Ведь сколько раз вы просили меня умолкнуть!..

– Все‑то вы делаете не вовремя, старина,– хмыкнул Эрик, лишь бы не обидеть Олта жалостью.– Как раз сейчас я бы с охотой вас выслушал.

– Т‑тогда спрашивайте. Придется мне учиться г‑говорить коротко.

– Что вы там болтали насчет “Укоренился, зацепился за нее сутью”… Что это значит, а?

Отдышавшись, старик заговорил – негромко и без спешки, старательно подстраивая фразы под выдохи, разделяя их паузами, чтобы успеть вдохнуть:

– Похоже, я – едва ли не единственный, кто вполне п‑представляет, что происходило тогда во Дворце и Храме. Я ведь видел многое глазами голышей! И ко мне же п‑поступала информация от страж‑систем – пока их не уничтожило пробуждение Лабиринта. А сами участники действа наблюдали лишь фрагменты картины, да и те з‑запомнили плохо… Подобно вам, Эрик, верно?

– Вы сказали “едва ли не единственный”,– откликнулся тот, подчеркнув “едва”.– Кто еще?

– Может быть, Горн? Не удивлюсь, если п‑повальная амнезия его миновала

– он всегда выделялся. А еще могли сохранить п‑память ваши тогдашние подружки: Зия‑Кобра, Ита‑Спрутесса и… кажется. Кошка, да?.. сгинувшие затем бесследно. С ними‑то что стало? Не припоминаете?

Наморща лоб, Эрик пытался пробиться к туманным тем декадам, когда случилось столько всего. И почему он не вел дневник? Вот же дьявольщина! Как раз на исходе той ночи Эрик вспомнил наконец детство, заплатив за это новым забвением… Хотя, может, потому он и выжил тогда? Но теперь в его памяти целых два провала, причем один связан с событиями десятилетней давности, роковыми для Тигров. Вот их восстановить для него даже важнее.

– А что известно вам? – спросил Эрик.– Ведь были же там свидетели!..

– К‑конечно, Ун провел расследование: все‑таки Ита – его дочь. Но Кроги и Стражи, присутствующие на последних минутах, либо не п‑помнили ничего, либо несли такое!.. Большинство сходилось на том, что сперва вашу ч‑четверку окружило пятнистое сияние…

– Радужное,– поправил Эрик, наконец ухватив в сплошной пелене хоть что‑то.