И вообще, если с ней, с памятью этой, сверяться, то бордель выходил не "роскошным", а больше показушным. Если внимательно вглядеться, то из-под золотых украшений проглядывала медь, кожа на проверку — дешёвая, свиная, хоть и выделана на совесть. И из-под панелей из меллорна или сандала проглядывала самая что ни на есть обычная осина. Впрочем, показуха, наверное, нормальна для этого заведения.

А за стойкой стояла дама. Раньше я бы сказал — благородная и красивая, аж дух захватывает. Но скептицизм от «показушности» никуда не делся. Так что пригляделся я к даме, с которой мастер Креп обменивался неслышными словами, бросая взгляды на меня. Что бы меня, возможно, и обеспокоило, но мне, признаться, надоело беспокоиться! Да и дробовичок немного успокаивал, хоть и не умею я им пользоваться.

Так вот, после пристального разглядывания стало понятно, что никакая это не "дама высшего света", а самая обычная, в возрасте, женщина. Умело и кропотливо загримированная, в дорогом платье, но… тщательно и аккуратно заштопанном. И приглядная, симпатичная, но никак не ослепительная красавица, как привиделось в первую минуту.

Тем временем матер Креп договорил, хлопнул, поочерёдно: даму по мягкому месту. Меня по плечу. Дверью по косяку, покидая холл через неприметную боковую дверь.

— Удачи, Фиктор! — гоготнул он.

— Молодой господин, — преувеличенно-почтительно, но внутренне улыбаясь, как понял я (хотя, вроде бы, не зло а скорее с ностальгией, наверное) озвучила дама. — Обождите буквально минуту, девушка подойдёт и позаботится о вас.

И пришла, причём, к моему изумлению — сидха! Впрочем, в процессе "заботы" я понял — полукровка, смесок с человеком. Довольно большая редкость: сиды с человечками вроде и не того. А сидхи крайне редко, чуть ли не в легендарных случаях… Впрочем, сиды есть не только в нашем Номе. И люди, как понятно. Так что, может, полукровка, представившаяся Предитой, зарабатывает у нас бордельным ремеслом. А потом вернётся в родной Ном, где ничто не будет портить ей репутацию. По крайней мере, такие мысли бродили у меня в голове в процессе пичкания меня какими-то зельем и последующим процессом.

И искусственная память тут очень помогла. Не ухватками, которые я и не мог использовать, поскольку был ультимативно уложен на спину. А общим отношением к очень приятному и волнующему процессу. И, что самое главное — после завершения процесса Предита стала… надо мной насмехаться. Это было бы очень обидно, возможно — до слёз, пусть и внутренних. Но — память. И я ПОНЯЛ, что и зачем она делала. Так что с искренней благодарностью произнёс "спасибо" и протянул ей несколько ауресов. И получил искреннее удовольствие, не фривольного толка: на мои слова и улыбку выражение лица Предиты сменилось с презрительно-оскорбительного на искренне удивлённое.

— Я… всё оплачено мадам… — прошептала она.

— А это лично тебе. И спасибо.

— Н..не за что. Хочешь что-нибудь особенное?

— Нет. Это просто благодарность за хорошую работу.

На этом я комнату и покинул, задумчивый. Нет, приятно очень, конечно. И причины всего происходящего понятны. Но мне, похоже, не слишком нужно: искусственная память помогла даже больше, чем Предита. Хотя — кто знал? И всё равно — чертовски приятно. Но в бордели я, наверное, больше не ходок. Хотя тут же покинутые искусственной памятью моменты меня остановили: если я всю жизнь был под действием пилюль, никто не знает, как мне будет без них. Возможно, придётся бежать в каждый попавшийся бордель "впереди своего визга", как смешно подсказала память. А это очень быстро! Почти восемь сотен миль в час!

С такими мыслями я дошёл до холла, где меня уже поджидал довольный мастер Креп.