Больше всего пугали две вещи: бесцельность выходок этого «отморозка» и беспомощность всех ответственных служб. По опасному региону старались проехать в светлое время, хотя никто точно не знал границы рискованной зоны…

Новость о невесте Гоблина быстро распространялась за пределы отстойника. Люди на дороге общаются гораздо больше, чем принято считать.

Дорога развязывает языки, располагает к общению. Каждая заправка своего рода клуб. Попадают в этот клуб ненадолго, но, как правило, успевают поговорить обо всем на свете.

На заправках, в кафешках и отстойниках о Гоблине заговаривали чаще, чем на любую другую тему. Слухи обрастали самыми невероятными подробностями. Будто бы у мотоциклиста протезы на ногах, поэтому он прикован к своему «Харлею». Будто он побился с кем-то об заклад, что до Нового года похоронит не меньше дюжины человек. Будто менты специально не торопятся его отловить. Хотят добиться того, чтобы каждый груз на дороге сопровождал вооруженный сотрудник, а фирмы отстегивали за это областному управлению.

О невесте Гоблина говорили с удовольствием, как о чем-то комичном на фоне страхов и недобрых предчувствий. Рано или поздно должна была найтись такая идиотка. И говорят, красивая, фигуристая, все при ней. Интересно, как бы Гоблин отреагировал, если б узнал.

Многие, впрочем, верили, что новость до него дойдет: где-то же он ремонтируется, где-то заправляется. Нашелся и человек, который многое на это поставил. Заехав в отстойник, он никуда не выходил из своей клетушки для ночлега. Хозяин за отдельную плату сам носил туда еду.

Сперва он испугался, что имеет дело с фанатиком-горцем, у которого в сумке взрывчатка для теракта. Но гость с юга пригласил его посидеть вместе за закрытой дверью. Это было не совсем обычное общение: хозяин только пил, гость только курил. Оба параллельными путями двигались к теплой кондиции, пригодной для разговора по душам.

— Знаю, брат, какие у тебя мысли в голове, — заметил Самир. — В город я не собираюсь.

Ни тебе, ни твоим клиентам ничего плохого не сделаю. Выгоду с меня ты уже получил и еще получишь гораздо больше.

— Нет вопросов, — замахал руками хозяин. — Живи, сколько понадобится. Вот у меня торчит одна: сколько захочет, столько и будет торчать, мне не жалко. Только смотри не лезь к ней, девка со сдвигом.

Дагестанец не придал большого значения уверениям хозяина и продолжил дальше:

— Тебе все равно хотелось бы заглянуть в мою сумку. Возьми посмотри, я разрешаю.

— Что ты городишь? В чужие вещи я в жизни нос не совал.

— Я сам хочу, чтобы ты видел, — Самир придвинул сумку ногой по полу.

— Ладно. Хорошему человеку не могу отказать, — нагнувшись, хозяин расстегнул «молнию».

И сразу быстро застегнул обратно, едва только блеснул фиолетовым зрачком оптический прицел.

— Я не чеченец, я аварец. Мы с русскими не воюем, есть отдельный счет за отдельное дело. Зло никому не прощается — ни своим, ни чужим. И если ты, друг, меня заложишь, ни одна сила в мире не спасет тебя и твоих близких.

Самир отдавал себе отчет в своих действиях.

С одной стороны, важно успокоить своего собеседника по поводу взрывчатки. С другой — хозяин отстойника не должен принять необычного клиента за простого уголовника, мелкую сошку, скрывающуюся от милиции из-за наркоты или фальшивых долларов. Сдаст слишком опасного, но совсем неопасного тоже сдаст почти наверняка.

Глава 33

ИНЦИДЕНТ В ОТСТОЙНИКЕ

Два могущественных чувства боролись в груди Терпухина — мести и жалости.