(Перекличка с С. М. В. об Але — той же весной 1923 г. в Чехии: «Ничего удивительного. Сначала она думала, что всё внутри, а теперь начинает открывать, что есть что-то и пропуск одного слова. Просто — открывает внешний мир». Я: — Факт существования чего-то во-вне.)

Кончается, перестает быть. Здесь нужно различать два случая. Сильно обжитые (оживленные? выжатые?) мною люди и города пропадают безвозвратно: как проваливаются. Не гулкие Китежи, а глухие Геркуланумы.

Те же, лишь беглым игрищем мне служившие (в которых я, в людях и в городах, только проездом, где сверху: в которых не жила, через которые только прошла) — застывают. На том самом месте. На том самом жесте. Как в стереоскопе.

Когда я слышу о первых, я удивляюсь: неужели стоит? Когда я слышу о вторых, я удивляюсь: неужели растет? (дальше).

Повторяю, это не самомнение, это глубокое, невинное, подчас радостное изумление.

Слушаю, расспрашиваю, участвую, сочувствую и — втайне: Не Фрейбург. Не тот Фрейбург. Личина Фрейбурга. Обман. Подмена.

Если часто уезжать, можно обезлюдить (обезгородить) всю Европу!

14-ти лет я была убеждена, что это мои глаза зажигают по Москве фонари.

Это достоинство у меня есть: безвозвратность.

Эвридикины асфодели.

Веймар и май.

Продвигающаяся по пашням.

Для тех, откричавших последние крики,

Свидания ножик востер.

Не надо Орфею сходить к Эвридике

И братьям тревожить сестер.

Небо — тридевять земель.

Аля: Сумасшедший священник (?) оплакивающий каждую секунду. (NB! связь утеряна. 1932 г.)

Диалог о домике.

За этот — пожизненный ад

Как зуб к десне,

Как дуб к сосне…

«Не нашел своего лица…» У поэта должно быть не лицо, а голос.

май 1923 г.

— Это так преломляется в Ваших глазах! (Люди обо мне и мире.) — Нет, не прелом — ляется: выпрям — ляется!

Я (о своих Земных Приметах, которые тогда переписывала)

— Будь я критиком, т. е. имей я возможность говорить о своих вещах вслух, я бы о своих Земных Приметах сказала: — Поразительная легкость в мыслях!

Переписка с С. на Штейнере (доклад, поскольку ныне помню, о детях дошкольного возраста, предназначенный, поскольку помню, для рабочих ).

Я: — 1) Как в церкви! — 2) Посрамляет естественные науки. — 3) Скоро уйдем. 4) Совсем не постарел с 1909 г.

С.: Лев  распластан ибо полагает, что этот Ersatz  Льва его посрамляет сплошными grossartig’ами .

Я: — Терпи. Накормлю яичницей. Бедный Лев! Ты — настоящий.

С.: Бюллетень о состоянии Льва:

Успокоился. Обнаружил трех львов на стене. К псевдо-Льву свое отношение определил: «Злая Сила!»

Я: Жалею Льва. Этот похож на Чтеца-Декламатора.

С.: Для меня — на незнакомом языке!

Я: Он обращается исключительно к дамам. 2) Простая элементарная пропаганда антропософии. 3) Будет ли перерыв?

С.: — Сам жду. Вдруг — нет? Вдруг до утра? А?

Лев

Я: Если Штейнер не чувствует, что я (пропуск одного слова) в зале — он не ясновидящий.

Запишу, что помню.