Аля, 26-го русского сентября (мой день рождения — 29 лет и Сережин — 28 лет)

— М., как я рада, что у меня большие ноги! Большая нога — это твердость и быстрость. У римских полководцев, напр., у спартанцев.

Дарю Але «Герои древности» для развития в ней доблести, и что же? — любимцем оказывается Алкивиад.

Моя обувь и Алины глаза — вот все наши козыри. — Вопиют.

Как жимолость вкруг дуба обвилась,

Как водоросль льнет к Леандру Геро.

Брал города,

Статен и бел…

Конь мой! Куда

Всадника дел?

…Месяц мой новый,

Кинжал кривой!

К конскому кову

Клонюсь травой…

С самого краю

Теперь — трава

Оставлен пробел в две строки.

В 1918 г. я уже ходила, а в 1921 г. еще хожу в мужской обуви. (Тогда еще, а теперь уже никто.)

С первого дня революции (28-го февраля) я уже знала: всё пропало! и поняв, не сопротивлялась (NB! не отстаивала).

Низенькие окошки, за которыми такие огромные глаза. (Заставы.)

Але суждено воскресить древних богинь.

Сейчас одежда создает форму, тогда — тело под одеждой.

(Проще: сейчас одежда создает тело, тогда тело — одежду.)

Удивительное чутье Али жеста при ненависти к театру. Изображает: Диану над Эндимионом, стража бодрствующего, стража спящего, женщину которая увидела богиню. В Але есть начало статуи.

(Теперь — одиннадцать лет спустя — как сбылось! И внешне, и внутренне. И как я об эту статуарность — ежечасно и бесполезно — бьюсь.) (1932 г., июль)

Алина история про голого герцога:

Очень мрачный и совершенно голый герцог расхаживал по своей земле. Встречается поселянин. Поселянин его спрашивает: — Тебе не холодно? — Нет. А твоему лицу — холодно? — Нет. — Так знай, что я весь — лицо.

И молча, торжественными шагами, направляется к своему замку.

(рассказывала С. М. Волконскому)

— «М.! Ведь я Вам подстилаю пеленку!» Я, сраженная ее великодушием: — «Нет, нет, Алечка, спасибо, а ты на чем будешь спать?» Аля: — А я тоже на пеленке, — ведь у нас две!

(3-го русского октября 1921 г.)

Гордость и робость — родные сестры

Над колыбелью, дружные, встали.

— Лоб запрокинув! — гордость велела.

— Очи потупив! — робость шепнула.

Так прохожу я — очи потупив —

Лоб запрокинув — Гордость и Робость.

3-го русского октября 1921 г.

(Блаженны дочерей твоих — Семеро, семеро — Уже богов — не те уже щедроты — Тщетно, в ветвях заповедных кроясь… — Сколько их, сколько их ест из рук — Богиня Верности  — С такою силой в подбородок — руку (4-го — 11-го октября 1921 г.).)

Пожелайте мне доброй дороги,

Богини и боги! 

Постель, сопротивляющаяся человеку: еженощное борение Иакова (то, на чем с Алей спим).

Всё раньше всех: Революцией увлекалась 13-ти л., Бальмонту подражала 14-ти лет, книгу издала 17-ти л.

— и теперь — 29 л. — (только что исполнилось!) окончательно распростилась с молодостью.

Только плохие книги — не для всех.