— «Не ждите ни меня, ни моих писем…» Милый друг, я буду ждать Ваших дел.

— Ах, Вы и это слово писать задумываетесь? Для меня все слова малы, отродясь, всегда. И за малейшее из них я так: из недр — благодарна. Я и не такие выслушивала молча, не отвечая, как не отвечают на вздох. Для меня они все малы, я ни одного не боюсь, другой у меня ни за одно не отвечает. Я — ни на одно.

Не бойтесь. Я не кредитор. Я и свои и чужие забываю раньше, чем другой успеет забыть. Я не даю забывать — другому (т. е. эту роскошь оставляю за собой).

Я дружбу ставлю выше любви, не я ставлю, стоит выше, просто: дружба стоит, любовь лежит.

Horizontales-und-wertikales Handwerk .

Всё в мире меня затрагивает больше чем моя личная жизнь.

Сестра, это отсутствие страдания (не ее, от нее!). — Не будете. —

На моей горе растет можжевельник. Каждый раз, сойдя, я о нем забываю, каждый раз, всходя, я его пугаюсь: человек! потом радуюсь: куст! Задумываюсь о Вас и, когда прихожу в себя — его нет, позади, миновала. Я его еще ни разу близко не видела. Я думаю, что это — Вы.

Можжевельник двуцветный: изнизу голубой, сверху зеленый. В моей памяти он черный.

Нам с вами важно условиться, договориться и — сговорившись — держать. Ведь, обычно, проваливается потому, что оба ненадежны. Когда один надежен — уже надежда. А мы ведь оба надежны, Вы и я. (?)

Со мной сумел (вместил и ограничил) только один , вдвое старше Вас. Вместил, ибо бездонен, ограничил — ибо не любит женщин и этим всю женскую роль с меня снял, т. е. освободил от — и этой возможности, которая почему-то так сразу становится неизбежностью (решающей).

Мой дом — лбы, а не сердца.

Люблю мужественность и в мужчинах. Женственный (физически, ибо остальное — вне пола), женственный мужчина мне куда омерзительнее — быкоподобного, который — совсем не омерзителен, а только как бык пропуск одного слова: о чем думает?

(Стихи: Весна наводит сон. Уснем, 5-го апреля. Сдайся — ведь это совсем не сказка! — )

Стихи — следы, по которым я иду в Вашу душу. Но Ваша душа удаляется и я, раздосадованная, опережаю, делаю прыжок, вслепую, на авось, и потом, обмирая, жду: туда ли свернете?

Книгу должен писать читатель. Лучший читатель читает закрыв глаза.

Хлебная ложь (ложь самого хлеба, т. е. необходимости есть и жить).

А покаместь ты на небо

Не возьмешь меня к себе,

Сквозь какие толщи хлеба

Проедаться мне к тебе?

А покаместь […]

Ты меня не создал мышью —

Так зачем же закрома?

А рука строчит и стрóчит

Слог — стежок

Через сколько тысяч строчек

Пропеваться мне к тебе?

            …

            …

Ты меня не создал швейкой —

Так зачем же вороха

Лоскутов этих?..

Ребенок играет Цезаря с горшком на голове: шлем.

Книга должна быть исполнена читателем как соната. Буквы — ноты. В воле читателя — осуществить или исказить.

Оправдание предисловий:

Я ее писала, я лучше знаю, как ее читать.