Будьте живы и лживы, живите — жизнь!

Обыгрывайте — Психею!

А теперь я должна Вам  рассказать тот сон, давно, среди зимы, который у меня почему-то духу не хватило рассказать Вам в жизни. Мы идем по пустынному шоссе, дождь, столбы, глина. Вы провожаете меня на станцию, и вдруг — неожиданно, одновременно — Вы ко мне, я к Вам, блаженно, как никогда в жизни! Рассказала — иными словами — Валентине Чириковой . И та, смеясь: «Бросьте! Он никогда не поймет!» Поймите теперь, что я чувствовала день спустя, идя с Вами рядом по мокрой глине, вся еще в том сне, в чувстве его.

Рассказываю Вам теперь, чтобы Вы знали, что есть в мире не только день, но и ночь, не только любовь, но провидение, зоркая ночь древних, предвосхищающая (или — предрешающая?) события. Тень опережающая тело. Этот сон в моей жизни ничего не изменил, я переборола ночное наваждение, месяцы шли, мне было всё равно — и вдруг, тогда (теперь! но уже тогда), у самой станции, провожая Вас в первый раз: — «Если бы…» Всё вернулось. Та же глина, та же станция, та же я. (Та глина, та станция, та я.) Это был мой сбывшийся сон. Не относитесь легкомысленно. Сны у древних направляли жизнь, а древние были и мудрее и счастливее нас.

Вдоль правого поля: Запись внесенная в тетрадь позже и другим чернилом, очевидно октября 1923 г.

В жизни — одно, в любви другое. Никогда в жизни: всегда в любви.

Любовь — не состояние, а страна.

(Стихи: Сахара, В некой разлинованности нотной :)

Судорожный час когда как солью

Раны засыпает | нам любовь

       забивает |

Наглухо…

    Закатной канифолью

Смазанные струны проводов…

— — — — —

Час, когда кифару раскроя

Кровоистекающая Сафо

Плачет как последняя швея…

Это — остаются. Боль — как нота

Высящаяся… А там — клубы

Низящиеся…

       Женою Лота

Насыпью застывшие столбы…

Тезей, Ариадну предавший, Тезей — презираю!

Плач безропотности, плач животной

Смерти

Вот и не было тебя! Впустую

Птицей выплеснувшийся рукав…

К белому полотнищу вплотную

Грудью и коленями припав…

Равнодушное дело | духов,

               тело |

Я не знаю земных соблазнов

           —

Запрокинуто тело навзничь

Но глаза вопрошают небо

И погружаюсь как в реку

В мимо-текущую Вечность

И погружаюсь как в вечность

В мимо-текущую реку.

Струею шелковой

Из рук скользящею

         —

Что сталось с чувствами?

Себя текущею

Водой почувствовав

В ладонях берега

Поросших ивами

От древа к дереву

Теку — счастливая

      —

      —

Всеотпускающей

И всеприемлющей…

      —

      —

А старикам в меня

Глядеться вязами

(NB! бросаться кольцами)

      —

Не ванной цинковой —

      —

Дианой с нимфами!

Между нами — клинок двуострый…

NB! Сама душа — разве уже не двуострый клинок! (моя)

Синь речная — Магдалина

Исходящая мелодией.