Глава 32

— И сигарету дай… — несла бред.
Ни разу в жизни же не курила. Никогда.
Но Карецкий не комментировал.
Ее колотило. Руки тряслись, ноги, каждый палец, казалось… А на самом деле Кристина стояла неподвижная. Ее разрывало изнутри от боли, от горя, от какой-то невыносимой тоски. И при этом — она была не в состоянии дать выход даже толике всего. Словно бы Кристину накрыли, плотно сжали прозрачным пластиковым куполом. И тот давил со всех сторон, не позволяя ничему выплеснуться наружу, однако при этом разрушая все ее внутренности. И она даже словами это из себя выпустить не могла. Как-то давление ослабить.
Казалось, с ума сейчас сойдет! Реально головой двинется.
— У меня коньяк есть, — и не подумал спорить Руслан, тут же двинувшись к шкафу.
Кристина заметила, как он на нее смотрит. Явно понимал Карецкий, что с ней происходит. Хорошо друг ее знал. Многое видел… А вот вопрос про сигареты проигнорировал. Слишком умный. Сам просек, что имеет смысл отсеять.
Роман же, кажется, не совсем улавливал состояние Кристины. Она видела, что бывший муж с некоторым удивлением проводил Руса взглядом. После чего с сомнением глянул уже на нее.
— Не думаю, что стоит. Может, лучше успокаивающее, Кристин? — поднялся со стула, куда успел сесть, и подошел ближе к ним.
— Сам успокаивающего выпей! — огрызнулся Рус. — Ты что, не видишь, что ли, что ее и так спрессовало?! Давай сейчас еще сверху придавим! Чтоб через день рвануло срывом, ага? — почти рявкнул. — Спасибо, Роман! Я это уже проходил. На фиг надо! — продолжая зло вычитывать, он резким движением скрутил с бутылки крышку вместе с акцизной маркой.
Поставил перед Кристиной на стол небольшой бокал и щедро плеснул на две трети.
— Давай, Кристя. Выпей, солнце, — подвинул к ней по столешнице.
Роман не был убежден, судя по виду. Но и не спорил больше.
Кристина же, не обращая внимания на бывшего мужа, на шаг приблизилась к столу. Протянула руку к бокалу. Она тоже помнила тот срыв, про который Рус упомянул. И от этих воспоминаний только паршивей стало. Еще больше давления изнутри. Как надтреснутая плотина, на которую сотни тонн воды давят, грозя разрушить все до основания.
Только и заставить себя взять, глотнуть коньяк — не могла. Что-то в голове словно не пускало, останавливало. Так и замерла, с занесенной над бокалом рукой, покачиваясь от того, что непроизвольно перекатывалась с носка на пятку. Неконтролируемые, навязчивые движения, выдающие начало потери контроля над собой.
— Давай, солнце, — Руслан сам подвинул к ней коньяк еще ближе и сомкнул пальцы Кристины на бокале. — Как лекарство. Быстро и не думая.
Он во многом был прав, наверное. Это стряхнуло бы напряжение, ослабило чертов, уже почти патологический контроль, позволив дать выход напряжению. Да хоть разреветься! Кристина понимала, что ей не помешает: от одной мысли о том, что где-то на первом этаже, в морге сейчас лежало тело ее матери — всю Кристину начинало подбрасывать.
А глаза сухие до рези. И горло жжет.
Но и алкоголь что-то не пускало пить…
Вспомнила.
Они не предохранялись все это время. Оба же детей хотели. И хоть пока не было ни одного признака или симптома, но мало ли? А вдруг беременна? Куда тут коньяк…
Кузьма! Вот кто ей был нужен! Так привыкла справляться все эти годы с болью и сложностью без него… Еще глубже в себя заталкивать нужду в самом любимом. А сейчас вдруг бахнуло по голове, что не писала больше, не звонила. А ведь может! Должна позвать его! Он ей нужен!
Пульс барабанил в висках. Дикая головная боль ниоткуда.