|
Несмотря на все, колотящее сейчас ее, испытала огромную благодарность к другу за это уважение и возможность… И в совокупности с ощущением Кузьмы, его рук, держащих Кристину; вместе с обжигающим жаром коньяка, проваливающегося в ее желудок, а оттуда бьющего прямо в голову, — Кристину прорвало. Ту ее «плотину» и патологический контроль. — Ку-у-зьма! — простонала уже губами, которые словно обожгло коньяком. — Ку-у-у-зьма! Мама… — вцепилась в него вдруг так, что у самой пальцы от боли заломило. А грудь сильнее, больнее на части рвало, наконец-то выдираясь всей этой безмерной мукой на свободу. Глаза так болезненно обожгло слезами, словно кровью слезы проступали. — Мамочка моя…! Заревела вдруг в голос, путая слезы с воем. Затрясло. Причитала бессвязно, не понимая сама, что стонет и говорит. Просто из себя эту боль выпускала по родному и близкому, по дорогому человеку, которого потеряла. Они оба лишились ее… И Кузьма не призывал успокоиться. Опору давал, обнимал, и сам тяжело дышал, позволяя и ей ощутить, что для него это все — так же мучительно и больно, что он разделяет ее скорбь… — Это кто? Ее муж новый? Кузьменко? — немного раздраженно проворчал Роман, пока Руслан затянулся, открыв окно на лестничной площадке. — Думаешь, он ее лучше успокоит, чем мы? Плохо, конечно, что на улицу не вышел, сам же всем разгон устраивает, и сам вечно свои же приказы нарушает. Но мало ли? А вдруг они Кристине и Кузьме еще понадобятся… — Да, муж, — кивнул, стряхнув пепел в окно. — Новый… сомнительное утверждение. — Да я видел, — еще более зло хмыкнул Роман. — Явно не три месяца назад познакомились и закрутили. Ты знал? Они давно любовники? Почему мне никогда не говорил? Как сам терпел? В голосе Романа четко слышалась обида. Руслан вновь глубоко затянулся, выдохнул и посмотрел прямо на Романа. — Ты — дебил?! — рявкнул Руслан, когда дошло, о чем Роман бесится. — Мозги вруби, Рома! Она тебе ни разу не изменяла ни с ним, ни со мной, как бы ты ей душу ни рвал, — крепко сжал сигарету зубами. Нашел время, придурок. Именно сейчас это выяснить надо? — Как ты мог столько с ней жить и ни фига о Кристи не узнать? Настолько не интересоваться мыслями и душой женщины, которую якобы любил, а, Рома? Я вот этого никак понять не могу, — Рус злобно цокнул языком, снова выдыхая дым. Роман немного растерялся от его наезда. Стушевался. Но не отступил в претензиях, это чувствовалось. А Руса уже понесло. Тоже зацепило все случившееся крепко, а здесь выход нашел для эмоций. — Они всю жизнь знакомы. Вместе с детства. Это мы с тобой — «любовники», как ни крути. И не от хорошей жизни или потому, что им острых ощущений захотелось. Блин! Сложно все, Роман. Ты и не представляешь! Так что выключи в себе маленького эгоистичного пацана и подумай о Кристине хоть немного. Вспомни, сколько она о тебе думала! Прекрати трепать ей нервы своим поведением и отношением. Зло затушил окурок в пепельнице и исподлобья глянул на Романа. Тот, казалось, задумался над его словами. Во всяком случае, больше не высказывал претензий. Она рассматривала потолок в спальне. Лежала на кровати, откинувшись на матрас, как до этого сидела с краю. И просто смотрела на огромную белую поверхность над своей головой, украшенную какими-то сложными геометрическими узорами декора с подсветкой. |
