– Нет, – вздохнула она. – Только не ты, Джейни. Я не хочу тебя погубить.

Ее глаза закрылись. Через несколько мгновений она снова вздохнула, открыла их, взяла пяльцы и, наморщив лоб, спросила:

– Так для этих листьев лучше все-таки будет взять нитки тоном побледнее?

* * *

Десять дней спустя, сразу после полудня, я сидела у себя в офисе, когда вошел Вернон Куэйл. Мой офис был моим царством, которое я очень любила, и его вторжение вызвало во мне раздражение.

К тому же я еще и удивилась, потому что он сюда никогда не заходил и даже в первый день, когда мы показывали ему "Гнездо кречета", лишь заглянул внутрь.

Отложив перо, я поднялась и, изобразив любезную улыбку, с которой всегда обращалась к мужу Элинор, сказала:

– Пожалуйста, проходите, мистер Куэйл. Чем могу быть полезна?

Он не сразу ответил мне, а просто посмотрел мне в глаза. Обычно взгляд его был рассеян, или он мог смотреть сквозь меня, мимо меня, но на этот раз дело было не так. Его глаза, похожие на капли серого дождя, были устремлены прямо в мои, и тут я обратила внимание, какие огромные у него зрачки. Взгляд был настолько неприятный, что на секунду я почувствовала головокружение, но своих глаз все же не отвела и продолжала улыбаться.

Наконец он проговорил:

– Я был бы вам признателен, Джейни, если бы вы могли мне помочь в течение получаса.

Скрыв изумление, я автоматически ответила:

– Разумеется, мистер Куэйл. Вы имеете в виду – прямо сейчас?

– Да, – он уже отвернулся. – Пожалуйста, это в "Круглой комнате".

Я недоуменно моргнула, глядя на опустевший дверной проем, и прислушалась, не донесется ли до меня звук его шагов, но ничего не услышала. Никто из моих знакомых мужчин или женщин не двигался так бесшумно, как Вернон Куэйл. Я закрыла свою бухгалтерскую книгу, убрала ее в стол, навела на нем порядок, взяла ручку и блокнот и пошла наверх, испытывая какое-то смутное беспокойство.

Я знала, что Элинор у себя в комнате отдыхает перед обедом. Раньше, до появления Вернона Куэйла, когда ее энергия была беспредельна, подобное и представить себе было невозможно. Мое беспокойство не было связано с опасениями, что он вздумает поухаживать за мной, поскольку я была уверена, что совсем ему не нравлюсь, да и вообще сомневалась, интересуют ли его женщины. Хотя мне и не хотелось об этом думать, но я была практически убеждена, что с момента приезда в "Приют кречета" он ни разу не заходил в спальню Элинор. Что именно меня тревожит, я не понимала, но ощущение было довольно сильным, и оно росло по мере того, как я поднималась по лестнице, а потом постучала в дверь "Круглой комнаты" и, услышав приглашение Вернона Куэйла, вошла.

Я бы ни за что не поверила, что эта комната может так измениться. Мое первое впечатление было, что она стала вроде светлее – да, со всех окон были сняты занавески. Пол был выложен белой плиткой, мебель – жесткая, из отполированного черного дерева, совершенно лишенная обивки – выглядела довольно странной. В комнате стояли два кресла, широкая деревянная скамья с высокой спинкой, табуретка с восьмиугольным сиденьем и полукруглый письменный стол.

Два сектора комнаты были покрыты полками с сотнями книг, многие из которых, судя по переплету, имели весьма почтенный возраст. В другой сектор оказался встроен стеллаж с раковиной и водопроводным краном над ней. На стеллаже стояли реторты, пробирки на специальных подставках и горелка Бунзена. Выше размещались десятки стеклянных бутылок, наполненных порошками и какими-то веществами самых разных цветов. В четвертом секторе на полках находились свитки, а рядом с ними на стене висела карта звездного неба, с виду очень древняя. Пол посредине комнаты был пуст, но во всех углах лежали длинные коврики – яркие и со странным рисунком, который, однако, явно свидетельствовал об их восточном происхождении.