Я знаю только, что он помог нам вчера. В любом случае, здесь не место для выяснения отношений.
– Я тоже так считаю, – согласился Бэллард.
Чарли повернулся к Ньюмену.
– Слышал? Он не изменился.
Он развернулся и показал вниз, на склон.
– Хорошо. Мы спустимся на треверсах, для начала. На этом склоне удобно осваивать повороты упором.
Миллер подтвердил:
– Он смотрится неплохо.
– Подожди минутку, – резко сказал Макгилл. – Я бы не стал этого делать.
Чарли повернул голову.
– Но почему?
– Это может быть опасно.
– Переходить улицу тоже опасно, – презрительно сказал он. И кивнул Миллеру: – Пойдем.
Миллер надел защитные очки.
– Пошли.
– Подожди, – сказал Ньюмен. Он посмотрел на пенетрометр. – Может, этот парень нашел здесь что‑то.
– И черт с ним, – ответил Чарли и взял старт.
Миллер молча последовал за ним. Ньюмен посмотрел на Бэлларда, потом выразительно пожал плечами и поехал вдогонку за обоими.
Макгилл и Бэллард смотрели, как они спускались. Впереди Чарли, который выпендривался как мог, Миллер, чувствовавший себя довольно неуверенно, и Ньюмен – аккуратный и точный в движениях. Они наблюдали, пока те не спустились до самой долины.
Все было в порядке.
– Что за выскочка? – спросил Макгилл.
– Чарли Петерсен. Он сейчас работает лыжным инструктором.
– Похоже, он тебя знает. – Макгилл посмотрел по сторонам. – И твою семью.
– Да, – безучастно произнес Бэллард.
– Я все время забываю, что ты здесь вырос. Бэллард потер щеку.
– Ты мне должен помочь. Я хочу найти кого‑нибудь в долине, кто жил здесь долгое время, чья семья долго жила здесь. Мне нужна информация.
Бэллард задумался на мгновение, потом улыбнулся и показал лыжной палкой.
– Видишь скалу там, внизу? Это Камакамару, и в доме с другой ее стороны живет человек по имени Тури Бак. Мне следовало бы повидаться с ним раньше, но я был чертовски занят.
Макгилл повесил свой рюкзак на столб перед домом Тури Бака.
– Лучше не брать это с собой. Лед будет таять.
Бэллард постучал в дверь, которую открыла девочка лет четырнадцати, маори с доброй улыбкой.
– Я к Тури Баку.
– Подождите минутку, – сказала она, затем исчезла, и он услышал в глубине дома ее голос:
– Дедушка, там к тебе кто‑то пришел.
Вскоре появился Тури. Бэллард почти не узнал его: волосы Тури стали пепельно‑седыми, а лицо избороздили морщины, словно холм в засушливую погоду. Его карие глаза смотрели не мигая, когда он спросил:
– Чем могу служить?
– Ничего серьезного, Тури, – сказал Бэллард. – Разве ты меня не помнишь?
Тури шагнул вперед, выйдя из дверей на свет. Он нахмурился и сказал неуверенно:
– Я не... мое зрение сейчас не такое, как... Йен?
– Не так уж плохо у тебя со зрением, – сказал Бэллард.
– Йен! – в восторге воскликнул Тури. – Я слышал, что ты вернулся, мог зайти ко мне раньше. Я думал, ты забыл меня.
– Работа, Тури, работа прежде всего – ты меня учил этому. Это мой друг, Майк Макгилл.
Тури просто сиял от радости.
– Что ж, входите, входите.
Он повел их в дом, в комнату, которая была знакома Бэлларду.
Над огромным камином из грубого камня висела голова оленя‑вапити с ветвистыми рогами, и под ней весело потрескивали поленья. На стенах были развешаны резные деревянные гравюры, инкрустированные раковинами пайя, которые радужно переливались. Нефритовый мере – военный топор маори – также все еще красовался там, вместе с тростью уакапапа, предметом гордости Тури, его самой ценной реликвией, украшенной изящной резьбой. |