– Мне, кажется, у нас есть все основания ходатайствовать о его принудительном психиатрическом лечении.

Гаррисон сообразил, что надо соблюсти приличия.

– Да, это мистер Стеннинг, наш гость из Англии. Он наблюдает, как мы здесь осуществляем нашу административную справедливость. Я говорю ему, что не все наши расследования проходят так бурно. Но, кажется, он мне не верит.

– Я знаком с мистером Стеннингом, – ответил Макгилл. – Мы остановились в одном отеле.

Гаррисон взял свой портфель.

– Думаю, джентльмены, что с черного хода выйти будет безопаснее.

Стеннинг спросил:

– Нельзя ли вас на минутку, доктор Макгилл?

– Конечно.

– Пожалуйста, пользуйтесь этим офисом, – предложил Гаррисон. – Вы появитесь завтра на заседании, мистер Стеннинг?

– Думаю, что нет. У меня неотложные дела в Англии. Уверяю вас, это заседание было самым интересным.

– Что ж, тогда попрощаемся сейчас.

Они обменялись рукопожатием.

Когда Макгилл и Стеннинг остались наедине, Стеннинг сказал:

– Гаррисон допустил ошибку – письмо не могло быть принято как свидетельство, поскольку Миллер не мог присутствовать и давать показания. Я думаю, что теперь расследование будет отложено, пока Гаррисон не получит специальных юридических инструкций. Весьма нецелесообразно, когда непрофессионал исполняет обязанности юриста.

Макгилл пожал плечами.

– Разве теперь это имеет значение? Мы же убедились, что Чарли – настоящий шизофреник.

Стеннинг изучающе рассматривал его.

– Вы сказали на заседании, что Йен согласился с тем, чтобы письмо было зачитано?

– Правильно.

– Странно. Когда я говорил с Йеном последний раз, он послал меня к черту. Туда же отправил и концерн Бэллардов. Наверное, он изменил свое решение. Интересно было бы узнать, когда именно он изменил его.

– Я думаю, когда Чарли Петерсен начал избивать его до полусмерти.

– Вы считаете, это был Петерсен?

– Боже мой? Да кто же еще? Вы же только что видели, как Чарли вел себя. Он отшвыривал Эрика словно тряпичную куклу, а тот вовсе не карлик. Сегодня на заседании я взглянул на его руки. Кулаки его порядком ободраны.

– И только поэтому вы делаете выводы, что его избил Петерсен? Я бы не стал этого утверждать, доктор Макгилл.

– Не только поэтому, разумеется, – бодро соврал Макгилл, ничуть не изменившись в лице. – Йен сказал мне сам, когда я обнаружил его на автостоянке. Он сказал мне, я точно передаю его слова: «Это Чарли. Используй письмо, раздави его». И сразу потерял сознание.

– Понятно. – Стеннинг улыбнулся и многозначительно заметил: – Повезло Йену с таким другом.

– Я сделал бы то же самое для каждого, кому в итоге подложили такую свинью, мистер Стеннинг. И подложили, знаете ли, с двух сторон. У вас тоже не слишком чистые руки в этом деле.

Он резко повернулся спиной к Стеннингу и вышел из комнаты. Он прошел через Палату провинции, теперь опустевшую, и вошел в вестибюль, где столкнулся с Лиз Петерсен. Та размахнулась и дала ему пощечину со всей силой, на которую была способна, а это оказалось весьма ощутимо.

Макгилл дернул головой, но он тут же перехватил ее запястье.

– Успокойся, Лиз.

– Как вы могли? – воскликнула она гневно. – Как вы могли поступить так с Чарли!

– Но кто‑то должен был остановить его.

– Но не так. Зачем надо было распинать его перед всеми?

– Он сумасшедший, Лиз. Чувство вины не давало ему покоя, и он хотел выместить все на Йене.

– Йен! – презрительно произнесла Лиз. – Он еще хотел жениться на мне. Я не хочу больше никогда его видеть.