Слухи… Гадденс был вторым человеком, который упомянул о слухах.

— Что это за слухи? — требовательно спросила она.

— Да ничего особенного, — ответил Вик. — Так, сплетни, не больше.

— Какие? — не успокаивалась Джессика. От волнения она даже подалась вперед, и Гадденс это заметил.

— Что ж, если вы настаиваете… — сказал он, вздыхая. — Речь идет главным образом о недостаточно компетентном управлении, о проблемах с экипажами судов, о некоторых общих проблемах.

— Иными словами, речь идет о моей неспособности эффективно руководить компанией, — промолвила Джессика ровным голосом, снова откидываясь на спинку кресла. В ней боролись два чувства — гнев и облегчение, — и она не знала, какое из них сильнее.

— Да, именно в этом все дело, — подтвердил Гадденс, внимательно разглядывая свои ухоженные ногти. — Вы молоды и не обладаете достаточным опытом. Кроме того, морское дело — это грубая, неженская работа, и конкуренция здесь жесточайшая. Еще лет десять назад экипажи судов ходили друг против друга стенка на стенку; случаи саботажа происходили едва ли не каждый день; несколько человек утонуло при невыясненных обстоятельствах. Конечно, времена изменились, но совсем не так, как бы нам всем хотелось, и поэтому управлять компанией, которая занимается морскими транспортными перевозками, должен мужчина. Хотя и не всякий мужчина на это годится…

Он снова вздохнул.

— Значит, вы считаете, что я не справлюсь с этим потому, что я — женщина?

Лицо Вика Гадденса болезненно сморщилось.

— Только не надо этих феминистских штучек, Джессика, я вовсе не это имел в виду. Дело вовсе не в тебе. Я просто хочу сказать, что двенадцать миллионов долларов плюс проценты — слишком большая сумма, чтобы банк мог не беспокоиться за ее сохранность. Пусть даже вероятность того, что ты не сможешь успешно заменить деда, ничтожно мала, все-таки эту возможность нельзя исключить полностью.

Гадденс замолчал. Джессика ничего не ответила, и он вынужден был продолжать.

— Двенадцать миллионов долларов, Джессика, подумай об этом! Я прошу тебя просто подумать и сказать, как бы ты поступила в этой ситуации?

Джессика поняла, что ничего сделать не сможет. Из кабинета Гадденса она вышла с высоко поднятой головой, хотя больше всего ей хотелось заплакать. Она чувствовала себя слабой, беспомощной и очень одинокой. От ее утренней решимости не осталось и следа.

Но после обеда, уже ближе к вечеру, Джессика снова воспрянула духом. После нескольких безуспешных попыток она наконец сумела сосредоточиться и отдалась работе с удвоенной энергией.

Ее уединение нарушила Софи. Вежливо постучавшись, она открыла дверь кабинета и встала на пороге, поправляя на плече длинный ремешок сумочки. Через руку Софи был переброшен аккуратно сложенный белый джемпер.

— Мне пора домой, мэм, — объявила она. — Вы идете или будете работать допоздна?

Джессика отложила ручку и слегка потянулась, разминая затекшую поясницу. За окном, в домах по обеим сторонам излучины Миссисипи, один за другим зажигались огни. Небо на западе было окрашено нежно-розовым закатным перламутром.

— Я еще немного задержусь, — сказала она извиняющимся тоном. — Я только недавно начала разбираться, что к чему.

Было видно, что Софи колеблется.

— Мне не хотелось бы беспокоить вас, мэм, но нельзя ли устроить так, чтобы я получила чек на зарплату не в конце недели, а раньше?

— Никаких проблем, — немедленно отозвалась Джессика. — Заполни форму, а я подпишу.

— Я знала, что вы так скажете, и все подготовила. — Софи вошла в кабинет и, приблизившись к столу, положила перед Джессикой заполненный бланк.