— Ну-ну! — скептически ухмыльнулся Смолин. — Нашему бы теляти да волка съесть…

«Бог ты мой! — вздохнул Турецкий. — Знал бы ты, капитан, кого теленком назвал. Еще в детстве отмеченный Богом поцелуем в темечко, генерал Грязнов и не таких волков брал».

Он управился за три дня с накопившимися в Пятигорье проблемами, из-за чего пришлось практически не спать все трое суток. Клятвенно пообещав Полуэктову, что обязательно завершит все свои дела и делишки в Стожарах в пожалованные ему семь дней, Вячеслав Иванович прибрался немного в осиротевшей без него избе. Протер пыль с телевизора и уже договорился с Полуэктовым, чтобы тот подбросил его на машине до поезда, как вдруг ожил долго молчавший мобильник, и комната наполнилась взволнованным и срывающимся на фальцет голосом Мотченко:

— Иваныч, ты меня слышишь? Надеюсь, ты уже закончил свои дела? Хорошо, хорошо! Тогда слушай сюда! Здесь такое дело… В Хабаровске Семена Кургузова задержали и нашего стожаровского мужика — Петра Губченкова, причем с «Вальтером» на кармане. Да-да, с «Вальтером»! Врубаешься? Правда, еще неизвестно, у кого точно этот «Вальтер» изъяли, они друг на друга валят, но не в этом суть, разберемся. Сейчас бы главное — допросить Сохатого, пока он еще тепленький и не пришел в себя, а этапируют его не раньше, чем через два-три дня. Время-то, сам понимаешь, уходит.

«Выходит, все-таки Кургузов, — екнуло в груди Грязнова. — Из-за Маринки…»

— Поздравляю, — произнес он, прервав монолог стожаровского майора. — А от меня-то ты чего хочешь? Пистолет — в деле. Закручивайте болты — и по этапу.

— Слушай, Иваныч, — уже чуть спокойнее произнес Мотченко, — ты, видать, совершенно не слушал меня.

— Ну? Говори!

— Я и говорю тебе! Они друг на дружку валят — Кургузый и Губченков, то есть Сохатый. А мне точно знать надо, кто кому этот ствол впаривает!

— Так, и что?

— Просьба, Иваныч, великая. Проведи первый допрос, ты же там неподалеку от Хабаровска.

Я уже и с дознавателем созвонился, который работает сейчас с Сохатым. Он не против.

— А ты-то почему не можешь подъехать?

— Подъехал бы, — пробурчал Мотченко, — на крыльях бы прилетел. Да тут такое дело закрутилось…

— Что, неужто еще кого-то шлепнули?

— Считай, что шлепнули. Следователь… ну, ты видел его… ухарь наш из прокуратуры, так вот он провел задержание Безносова и теперь пытается расколоть его.

Безносова… задержание…

Вячеслав Иванович слышал и не верил услышанному.

За те дни, что пробыл в Стожарах, он не только успел познакомиться со своим коллегой по работе, но и занялся расследованием убийства тигра, а также двойного убийства на заброшенной лесосеке. За точку отсчета он взял версию, что именно Безносов, получив проплаченный заказ на шкуру уссурийского тигра, завалил того красавца на сопке. Но когда все дело всплыло наружу, он, чтобы замести следы, перевел стрелки на несчастного Тюркина, убедив всех, что именно он, Виктор Тюркин, выпросил у него горсть «фирменных» зарядов, один из которых был извлечен из шеи тигра. Ну а чтобы окончательно поставить на этом деле точку, имитировал на реке двойное убийство, после чего уже не оставалось в Стожарах свидетелей, кто бы мог вывести его на чистую воду.

Имела право на существование подобная версия? Вполне. Однако при ближайшем рассмотрении она разваливалась на части как несостоятельная.

И вот теперь все начиналось снова.

— Когда это случилось?

— Вчера.