пирога и кофе, она, насколько могла небрежно, спросила:

- Дерек, у тебя есть дети?

Он  не  двигался  и  не  отвечал.  Она  была  вынуждена  оторвать  глаза  от  месива,  в

которое она превратила карамелизованный пирог, и подняла их на него.

- Почему ты спрашиваешь?

Ее ресницы нервно трепетали, когда она опустила глаза:

- Это не мое дело, и я не хотела лезть в твою личную жизнь. Мне лишь интересно,

если…  ну,  ты  был  с  таким  большим  числом  женщин…  я  думала…-  не  способная

продолжать, она  позволила своему заиканию умереть мучительной смертью.

-  Нет,  -  он  долго  не  отвечал.  Когда  же  он  ответил,  это  было  сказано  с  такой

абсолютной  честностью,  что  она  подняла  голову.  -  Почему  ты  спрашиваешь?  -  снова

повторил он.

Она могла с тем же успехом могла нырнуть со скал в Акапулько. Это будет словно

самоубийственное  погружение.  Не  было  никакой  возможности  избежать  этого.  Она

должна была сказать ему прямо сейчас.

-  На  Ямайке,  я…  как  бы  это  сказать,  я  должна  была…  я  должна  была

подготовиться, но…

Ее глаза умоляли, надеясь, что он заполнит пропуски и освободит ее от надобности

производить  это.  Но  он  сидел неподвижно,  словно  статуя,  не  моргая  своими  тигриными

глазами.

- Я не ожидала, что ты придешь и вынесешь меня той ночью, - защищаясь, сказала

она.- У меня не было времени принять что-то. Сколько раз в ту ночь ты… Я имею в виду,

мы…  Я  имею  в  виду…-    неожиданно  ее  тревога  возросла,  и  она  с  раздражением

посмотрела  на  него.  -  Ты  знаешь,  что  я  пытаюсь  сказать,  и  ради  Бога,  перестань  так  на

меня смотреть.

- Ты говоришь мне, что беременна?

- Нет! Я лишь пытаюсь тебе сказать, что мы не предохранялись,  - у нее появилась

мысль:- Или все же да?

- Если ты имеешь в виду, делал ли я вазэктомию, то ответ - определенно нет. Тебе

настолько противна мысль, что ты беременна моим ребенком?

-  Я  всегда  хотела  детей,  -  мягко  ответила  она.-  Но  учитывая  обстоятельства  этого

брака, такие, какие они есть, это бы все лишь усложнило.

- Я не вижу причины волноваться из-за этого, - он подошел и положил руку на ее

предплечье,  в  опасной  близости  к  ее  груди.  -  Я  не  могу  представить  ничего  милее,  чем

наблюдать за тем, как мой ребенок сосет твою грудь.

Когда их глаза встретились, она сидела неподвижно.

- Я сомневаюсь, что беременна, но думаю, ты должен быть предупрежден, - сказала

она хриплым голосом.

Его рука поднялась еще на дюйм, и костяшки пальцев начала тереться о ее грудь.

- Мне ни к чему предупреждение. Я бы был счастлив от идеи, что  ты прекратишь

отрицать….

Она  бы  могла  поцеловать  Дейзи  за  то,  что  та  зашла  именно  в  этот  момент,

предлагая убрать со стола. Карен извинилась:

-  Я  хочу  еще  почитать  о  лошадях.