натолкнулись на напряженную выпуклость и уклонились от нее.

-  Пожалуйста,  пожалуйста,-  проскрежетал  он  ей  в  губы,  распухшие  после  их

поцелуя. - Пожалуйста, дотронься до меня.

Ее ладонь. Ее пальцы. Робко. Затем смело.

Он был твердым, горячим.

- Карен, Карен, любимая, - прохрипел он ей в рот. - Крепче, да, о да, да, именно так,

- бессвязное бормотание продолжалось, пока его рот разорял ее так жадно, как ее рука его.

Карен  не  думала  ни  о  чем,  за  исключением  страсти,  наполнявшей  ее,  словно

приливная  волна.  Ее  груди  болели,  соски  напряглись  от  страстного  желания.  Холм  ее

женственности пульсировал, желая, чтобы его заполнили.

-  Карен,  -  пыхтел  Дерек.  Его  руки  скользнули  под  ее  сорочку  и  подняли  ее  над

бедрами, когда он ласкал ее по пути наверх. Его пальцы продвигались через гнездышко в

расщелине  ее  бедер,  и  натолкнулись  на  росу.  Он  ласкал  ее.  Она  выкрикивала  его  имя,

тоскуя по нему и отрицая это.

Наконец  оторвавшись  от  него,  она  сделана  несколько  неловких  шагов  назад.  Ее

волосы были в диком беспорядке, будто она энергично трясла головой:

- Нет, - запыхавшись, сказала она. - Я не могу.

Его  грудная  клетка  сильно  вздымалась  вверх  и  вниз  вместе  с  его  затрудненным

дыханием.

-  Черта  с  два  ты  не  можешь,  -  сказал  он  хриплым  голосом,  грозно  шагая  в  ее

сторону.

Она отошла дальше и выставила вперед руку, чтобы удержать его на расстоянии:

- Ты согласился с условием этого брака, Дерек. Ты сделал это!

- К черту условия. Ты моя жена. Я хочу тебя.

И в этом была причина ее отказа. Он хотел ее. Она любила его. Большая разница.

Ее  любовь  будет  неизменной.  Но  как  долго  он  будет  хотеть  ее?  До  завтрашнего

утра? Следующие недели? В какой момент он оставит ее? На какой день он объявит о том,

что им надо развестись, что будет удобным для него и разрушительным для нее? Она не

должна позволять себе любить его, отдавать ему все, и потом оставить его. Не снова.

-  Ты  сказал,  что  не  будешь  заставлять  меня,  -  отчаянно  сказала  она,  когда  его

гневное  наступление  привело  его  ближе.  Она  не  боялась,  что  он  заставит  ее  физически.

Она страшилась того, что он разрушит ее решение.

Внезапно, сделал выпад в ее сторону, дергая ее руку к себе с такой силой, что это

выбило  из  нее  дыхание.  Он  взял  ее  подбородок  между  своими  руками  и  наклонил  ее

голову назад. Его глаза были как агаты, блестящие в темноте.

-  Мне  следует,  -  сказал  он  со  сжатыми  губами,  что  напугало  ее  больше,  чем  его

гнев.  -  Мне  бы  следовало  раздеть  тебя  догола,  развести  твои  бедра  и  заставить  тебя

принять то, что ты сама так глупо отвергаешь. Мне следовало бы любить тебя, пока ты не

станешь  зависимой,  пока  ты  не  станешь  рыдать,  когда  ты  я  покину  тебя.