- Я известен, как Тигровый Принц из-за своей бунтарской диссоциации с арабским

миром  и  из-за  своего  образа  жизни  плейбоя,  -  молчание,  тяжелое  и  плотное,  словно

шерстяное одеяло повисло в комнате.

-  Ясно,  - сказала, наконец, Карен, опускаясь на стул.  -  И я была твоим последним

завоеванием.  -  Она  дернула  свой  подол,  прежде  чем  подняла  голову  и  спросила.  -  Ты

узнал того человека в городе, не так ли?

-  Его  зовут  Спек  Дэниелс.  Слизняк.  Он  фрилансер,  и  продает  фото  дрянным

журналам  и  таблоидам.  Он  всегда  преследовал  меня.  За  день  до  того,  как  я  уехал  на

Ямайку, у меня была с ним стычка, более яростная, чем когда-либо.

- Он отследил тебя  на Ямайке?

- По-видимому - да. Каким-то образом он узнал, где я остановился.

- Фотографии? - хрипло спросила она.

-  Предполагаю,  что  он  взял  лодку,  бросил  якорь  недалеко  от  берега  и

фотографировал нас с телеобъективом. Понятия не имел, что он пошел бы на подобное,

чтобы получить свое. Я его недооценил.

- Прошлой ночью он отправил фотографии в департамент в попытке унизить меня

во время визита моего отца в Вашингтон. Это совпадение, что чиновники здесь признали

тебя, как одну из них. Дэниелс не знал, что ему так повезло. Уверен, что теперь он в курсе,

и проследит за тем, чтоб они были опубликованы. Те, которые пройдут цензуру.

Они разделили неудобное молчание, не в силах посмотреть друг другу в глаза.

Карен массировала свой висок, думая о Кристин. Что скандал сделает с ней? Она

будет опозорена, над ней будут смеяться, пренебрежительно разговаривать.

Ее собственное будущее было разрушено, во всяком случае, если оно было связано

с  работой  в  Государственном  Департаменте  или  в  любом  другом  правительственном

учреждении.  Ее  авторитет  никогда  бы  не  пережил  подобный  скандал,  несмотря  на  то,

была  ли  она  виноватой  или нет.  Если  она  вообще  пройдет  через  все  это,  они  с  Кристин

будут вынуждены уехать из Вашингтона. Уехать куда?

Она посмотрела на мужчину, стоявшего напротив ее стула. Лицо у него было то же

самое, но куфия были чуждой. Его глаза были такими же, но холодными. Руки, свободно

лежащие  по  бокам,  с  этими  длинными  тонкими  пальцами,  усыпанными  светлыми

волосами, были до боли знакомы.

Она  чувствовала  эти  руки  на  своем  теле,  но  теперь  они  казались  недосягаемыми.

Она была близка с этим мужчиной больше, чем с любым другим человеком в ее жизни.

Тем не менее, он был ей чужим.

- Кто ты?

Он сел на стул, обращаясь к ней.

- Моя мать, Шерил Аллен, была студенткой в Лондоне, когда встретила моего отца.

Он изучал английский и западную цивилизацию, уже чувствуя, что Восток и Запад будут

существовать мирно. Они полюбили друг друга и поженились. Мой отец до этого уже был

женат и у него был сын, мой брат Хамид, его наследник. Мать Хамида умерла во время

родов.  К  тому  времени  как  мой  дед,  старший  шейх,  узнал  о  браке  отца  с  христианской

женщиной,  моя  мать  была  уже  беременна  мной.