Она поднялась со стула и подошла к окну, открывающему великолепную панораму

столицы страны. Она была патриотом. Любила свою страну. Вид Монумента Вашингтона

и  Мемориала  Линкольна  не  избавили  ее  от  кома  в  горле.  Теперь  ее  обвиняли  в

предательстве страны, которую она любила. И все из-за этого человека, человека, который

легкомысленно предложил брак, как средство решения ее проблемы.

Вероятно, он просто считал это еще одной забавой, из которой его вытащит богач

отец.  А  она  всю  оставшуюся  жизнь  будет  страдать  из-за  тех  дней  на  Ямайке.  Тем  не

менее,  она  не  собиралась  принимать  его  насмешливое  предложение,  даже  если  это  был

спасательный круг.

- Я никогда снова не выйду замуж, - сказала она.

- Потому что твой первый муж был отвратным типом?

Она повернулась к нему лицом.

-  Потому  что  я  никогда  больше  не  буду  находиться  под  влиянием  мужчины,  не

буду обольщаться и верить заявлением о любви.

- На этот раз ты заблуждаешься. Мы не упоминали любовь, разве нет?

- Конечно, нет, - пробормотала она, повернувшись к окну. - Я просто имею в виду,

я больше никогда не буду на побегушках у другого мужчины.

- Я родился во второй половине 20 века. Я не придерживаюсь никаких архаичных

принципов  о  браке  или  месте  женщины  в  нем.  Я  бы  и  не  стал  ожидать,  что  ты

подчинишься моим приказам.

- Не стал бы? Думаю, ты ожидаешь этого от всех, принц Аль-Тазан.

Он устало вздохнул.

- Я быстро теряю с тобой терпение, Карен.

Господи,  она хотела,  чтобы  он  не  произносил  ее  имя.  Теперь  она  поняла,  почему

когда  он  вторгался  языком  в  ее  рот,  у  него  был  другой  колорит.  Его  второй  язык,  без

сомнения, был арабским. Его легкий акцент придавал мелодичности ее имени.

-  У  нас  осталось  5  минут  отсрочки,  -  сказал  он.  -  Мы  можем  клясться  хоть  до

судного дня, что не знали ничего, кроме имен, друг о друге,  что мы говорили обо всем,

кроме политики, что мы ушли - ты ушла, что является проблемой, с которой я разберусь

позже  - даже не  узнав, где другой жил и работал. В конечном счете, не имеет значение,

верят они нам или нет. Наша репутация все равно будет поставлена под угрозу в прессе, -

он сделал паузу. - Пожалуйста, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Она неохотно повернулась к нему лицом. Неохотно, потому что повиновалась его

команде.  Неохотно,  потому  что  не  хотела,  чтобы  он  видел  ее  страх  перед  его  логикой.

Неохотно,  потому  что  она  могла  чувствовать  первые  ростки  сомнений  среди  тех  стен,

которые  выстроила.  Неохотно,  потому  что  с  самого  начала  его  мужская  красота  и  его

неотразимые глаза, были больше того, чему она могла сопротивляться.

- Я предложил единственный способ, который выведет нас из этого беспорядка. Ты

это понимаешь?

Она  прикусила  нижнюю  губу.  Он  ожидал  ее  ответа  -  да.