Ведь самое главное для ПТ-САУ — что? Это тебе не бешеный холерик из легких, не самоуверенный тяжеловес и не стайный средний танк.

Это хладнокровная машина, сидящая в засаде и ждущая своего выстрела. Она должна подпустить того же тяжа на кинжальное расстояние и одним ударом отправить его в вечный нокаут. А после этого — немедленно менять позицию. Незаметность, маневренность и сильный кулак. Вот что нужно для настоящего противотанкиста. Ну, и нервы, конечно. У «Штуги» все эти элементы были в наличии. Кроме нервов. Их у Мутабора хватало.

Последним Митёк выбрал САУ. Тут он долго раздумывал, пока не ткнул пальцем в «Курицу». Или «Куру», как называли эту немецкую гаубицу снобы из Питера. Почему? Потому что фрицы ее обозвали «Grille». Вообще-то, они не курицу-гриль имели в виду. «Grille» — по-немецки «сверчок». Эта небольшая машинка — с пятнадцатисантиметровой гаубицей на базе чехословацкого танка — весила всего лишь одиннадцать с половиной тонн. И при каждом выстреле она отпрыгивала назад от отдачи.

Да, она была слабобронирована. Да, у нее небольшой боекомплект, особенно по сравнению с американцами. Те жадины в свои артустановки по сотне штук запихивали снарядов. А экономные немцы — пятнадцать. Но зато в скорости — сорок два километра в час! — не каждый легкий танк мог с ней соперничать. Французы, например, выше тридцати под горку и не разгонялись никогда. Да и тридцать — только на полигонах.

Итак…

Три царапучие кошки — Леопард, Тигр, Пантера.

Дальнобойная Курица.

И рабочая лошадка по кличке Штуг.

Можно жить и можно убивать.

ГЛАВА 6

Майор Лисицын застегнул ремень безопасности за брюшком и тронулся к настоящему эксперту. Благо тот жил недалеко — буквально в паре кварталов.

Полицейский долго жал на старинную кнопку звонка. Очень долго. Уже уйти собирался, но тут дверь и открылась.

— Генадич? Здорово! — максимально широко улыбнулся Лисицын.

— Принесла тебя нелегкая, — буркнул старик, нахмурившись. Да какой там старик? Полтинник мужику полгода как исполнилось. А седой как лунь, половины зубов нет… Выщербнуло как-то осколком на Волховском фронте. А денег на протезирование нет. Все на поездки ТУДА тратит. Жена ушла вместе с детьми, он квартиру отдал… Как мать померла, наследство оставила… Ага. Наследство. Домик в деревне. Такой глухой деревне, что хватило купить комнату в коммуналке, а до этого все по съемным углам мыкался. Эх, Геннадич, Геннадич…

— Че надо?

— МихалГенадич! Да вот чего-то поговорить захотел. Давно ж не виделись!

— Мне пох, скока мы с тобой не виделись, Лисицын. У меня своих дел море, еще и твои решать?

Пакет брякнул бутылками.

Они вошли в прокуренную комнатку. Майор аж поморщился от дыма, прокоптившего стены, потолок, мебель…

— Доставай! — буркнул бывший командир отряда.

Лисицын достал бутылку водки. Сам он пить не собирался — работы еще до хрена, но знал, что МГ, а именно так и звали когда-то командира, минуты в трезвом состоянии не живет. Слишком его зацепила та война, что с нее он до сих пор вернуться не может.

Старик покосился на бутылку, взял ее в руки, почитал надписи и… И поставил под стол. Старый такой коричневый стол, покосившийся под весом книг.

— Дело, говорю, свое доставай.

— Да я просто навестить…

— В твоем звании просто так навестить не ходят.