– Это даже не реставрация, – объяснил он. – Капитальный ремонт и модернизация. Тут будет дубовый пол, двери из массива, двойной стеклопакет… Это мечта любого, старый особняк со своей индивидуальностью, но абсолютно надежный и современный.

По его словам, он делает все один, по ходу дела изучая все секреты профессии. Тодд решил заняться этим вместо того, чтобы пойти учиться в университет, взял кредит и жил за счет банковских средств и своего оптимизма. Насколько ему нелегко приходится, она поняла, увидев свернутый спальник в одной из комнат и бритву с пеной в ванной.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Тодд, когда они спустились вниз.

– Хотелось бы посмотреть на него, когда он будет готов.

Он рассмеялся.

– Ты считаешь, что это нереально?

– Это весьма амбициозно, – согласилась Джоди.

– Ну, ты будешь удивлена.

* * *

К его приходу бархатистые сумерки накрывают уже и озеро, и небо. Джоди выключает верхний свет, оставив лишь настенные светильники, дающие мягкое уютное освещение, снимает фартук, слюнявит пальцы и распрямляет завитки волос на висках, это жест чистого предвкушения. И все это время она прислушивается к доносящимся из прихожей звукам: Тодд гладит пса, вешает куртку, выкладывает содержимое карманов в литую бронзовую чашу, стоящую на столике. За этим следует мгновение тишины – он просматривает почту. Джоди выкладывает на тарелку копченую форель, а вокруг нее – веер из крекеров.

Тодд Джилберт – крупный мужчина со светлыми, как песок, волосами, синевато-серыми глазами и мощным зарядом энергии. Когда он входит в комнату, все просыпаются. Именно эту его особенность Джоди назвала бы, если бы ее спросили, что ей нравится в нем больше всего. А еще что он в любой момент может ее насмешить и что в отличие от большинства знакомых ей мужчин Тодд хорошо справляется с несколькими делами одновременно, даже разговаривая по телефону, он может застегнуть ей колье или показать, как пользоваться двухступенчатым ножом сомелье.

Он легко касается губами ее лба, обходит и достает бокалы для коктейля.

– Красиво, – говорит Тодд. – Что это? – это он про золотистое мясо с корочкой из теста, уже извлеченное из духовки и ждущее своего часа.

– Биф Веллингтон. Я же его уже готовила, забыл? Тебе понравилось.

Разливать мартини – его задача. Хотя сама Джоди взбивает маринад для овощей, от нее не ускользает позвякивание кубиков льда и аромат, который появляется в воздухе, когда Тодд надрезает лимон. Он натыкается на нее, что-то переворачивает, мешает, но ей все равно нравится, что он рядом, такой большой и уютный. Прикосновения его всегда теплые, что чисто физически важно для человека, которому почти всегда холодно.

Тодд ставит перед ней бокал мартини, а свой, как и тарелку с форелью, несет в гостиную, где садится, задрав ноги, и открывает газету, которую она оставила для него на кофейном столике, аккуратно сложив как было. Джоди кладет стручковую фасоль и молодую морковь в разные пароварки, отпивает первый глоток, с удовольствием замечая, как водка тут же проникает в кровь, растекаясь по рукам и ногам. Он, сидя на диване, бросает комментарии по поводу сегодняшних новостей: следующая Олимпиада, повышение процентных ставок, дождь в прогнозе. Проглотив почти всю форель и сделав последний глоток мартини, Тодд встает и открывает бутылку вина, а Джоди тем временем толстыми кусками нарезает говядину. Потом они садятся за стол, оба лицом к сверкающему небу.

– Как провела день? – интересуется он, накалывая кусок на вилку.

– Бергман приходила.

– Бергман. Ну и что она? – Тодд всецело сосредоточен на говядине и, даже говоря, не отводит взгляд от тарелки.