Вернувшись домой, она глотает «Эдвил» и прослушивает автоответчик. Элен перезванивала, предложила пообедать как-нибудь на следующей неделе. Джоди надевает спортивные штаны, задергивает шторы в спальне и забирается в так и не заправленную кровать с книжкой – романом о трех поколениях женщин с такими проблемами, как жестокие мужья, неблагодарные дети, а также социальные и культурные лишения, свойственные жизни в небольшой деревушке. Ужасы их жизни отвлекают ее на какое-то время, но когда книга заканчивается, возвращение в реальность оказывается неприятным. Небо за окном стало плоского серого цвета, комната погрузилась в тень, температура упала. Уже ясно, что больше никто не перезвонит; подруги уже наверняка определились, с кем будут ужинать, их вечер уже идет полным ходом. Джоди раздевается, бросает одежду и вместо этого надевает джинсы с фланелевой рубашкой, словно смирившись, что вечер придется провести дома.

Она находит в холодильнике половину шарлотки и начинает есть прямо из той же тарелки, сначала выковыривая яблоки ложкой, потом руками берет корочку. Тодд тоже не позвонит. Не проверит, как она, не скажет, что скучает. Ей это откуда-то известно наверняка, и с этим знанием приходит ощущение некой непреодолимости, словно знаешь, что птицы обязательно улетят перед бурей. Двадцать лет назад между ними вспыхнула страсть, их любовь была похожа на ракету, вышедшую на орбиту. В последнее время сила ее инерции стала угасать, и Джоди все никак не может примириться с этим ужасным фактом. Ей зачастую кажется, что прожитые годы сложились гармошкой, сжавшись, сделав далекие воспоминания ближе.

На втором свидании они ходили смотреть «Жестокую игру», после чего еще какое-то время стояли около кинотеатра, обсуждали фильм, шаркали ногами, подтрунивали друг над другом, смеялись. Второе свидание – это совершенно отдельная территория, энергетическое поле со своими собственными законами и условиями. К третьему свиданию что-то уже становится понятным, первое же – явный эксперимент с неизвестностью. А второе свидание, как раз между ними, скорее похоже на минное поле, по которому идешь на ощупь, испытание, полное больших надежд и дикого скептицизма. Второе свидание – это обоюдное и откровенное признание интереса друг к другу, с учетом того, что в любой момент все еще можешь получить по носу и что ничего друг о друге непонятно, одни лишь предположения. Второе свидание – это море неопределенности, в котором либо выплывешь, либо потонешь.

Это был нетеплый вечер; весна только началась. Тем не менее, люди уже смотрели на прогноз погоды с оптимизмом и не кутались так, как следовало бы. Джоди с Тоддом не были исключением – она в джемпере, он в толстовке – так что они пошли куда глаза глядят, без особой цели, просто решив, что надо заскочить куда-нибудь поесть, и вскоре они шагали уже по инерции, вперед и вперед, как под гипнозом, выйти из которого у них не хватало сил. По Мичиган-авеню на юг, зашли в парк, вышли из парка, потом развернулись и пошли обратно через Луп. Они не взялись ни за руки, ни под руки, но сразу же приступили к делу, к неотъемлемому пункту второго свидания – начали делиться маленькими секретами о себе.

– Я в детстве был толстый, – признался он на мосту.

– Наверное, не очень, – Джоди просто не могла себе этого представить.

– Меня в школе обзывали Пузаном.

– Ого. И долго ты был таким? – наверняка не очень.

– Да лет до двенадцати-тринадцати. Как раз тогда я начал тачки угонять.

– Ты угонял машины?

– Наверное, зря я это сказал.

– Но ты же их не воровал .

– В каком смысле?

– Ну, съездил, куда нужно, поставил на место.

– Вообще-то, нет.

– Но ты же, ну, не разбирал их и не продавал на запчасти.