Оказавшись на женской половине, Джамил принес ее в комнату рядом с постом охраны. Хотя она и брыкалась в его руках, он уселся, положил ее на колено, задрал платье и начал шлепать. В борьбе ее вуаль упала на пол.

— Сержант Джамил! — вдруг раздался звонкий голос брата.

Сержант-охранник замер, услышав свое имя. Тихая подняла голову и увидела Рахмана, стоящего в двери.

— Вы не должны находиться здесь, маленький хозяин.

— Я сам решаю, где мне находиться в собственном доме, сержант!

— Простите меня, маленький хозяин, но это дом вашего отца. И, кроме того, я охранник вашего отца, поставленный здесь, чтобы удерживать женщин на женской половине.

Рахман шагнул в комнату и указал на Тихую.

— Мой отец никогда бы не одобрил избиение моей сестры.

— Вы должны простить меня еще раз, маленький хозяин, но я не бью ее, а шлепаю.

— Мне все равно, как ты это называешь, сержант. Мой отец никогда бы не одобрил подобной жестокости.

— Маленький хозяин, у меня не только имеется разрешение шлепать эту девчонку, когда она не слушается, у меня есть разрешение Думана Амина наказывать его жен за плохое поведение.

Она смотрела, как Рахман протянул руку и опустил подол ее платья, прикрывая ее. Он сказал:

— Никогда больше не бей мою сестру. Если ты когда-нибудь сделаешь такое, я придумаю о тебе ужасную ложь и нажалуюсь отцу.

Сержант-охранник захохотал.

— Я не просто слуга твоего отца, паренек. Я его друг. Я был его сержантом во времена Войны Пророков, и я спас ему жизнь. Он присутствовал на моей свадьбе, и мой старший сын назван в его честь. Какая же ложь может бросить на это тень?

Мальчишка хмуро посмотрел на Джамила.

— Я предупреждаю. И я это сделаю.

— Возвращайся к своим игрушкам, мальчик.

Ее брат нащупал свой кушак и вынул небольшой складной нож. Открыв его, он приложил лезвие к собственной шее и сказал:

— Отец, я знаю, в это трудно поверить, но Джамил кое-что сотворил со мной.

Брат положил свой левую руку на чресла и добавил дрожащим голосом:

— Он трогал меня здесь.

— Какая мерзость! — воскликнул Джамил, вытаращив глаза. — Думан никогда не поверит в такое…

— Я плакал, но он держал нож у моей шеи! Посмотри на порезы там, где лезвие касалось кожи! Джамил поклялся, что убьет меня, если я расскажу хоть кому-нибудь! — Рахман надавил лезвием на свою шею чуть сильнее.

— У тебя не хватит храбрости, — сказал охранник.

Капля крови потекла по шее Рахмана, а Джамил поставил девочку на ноги и одним быстрым движением отвел руку Рахмана с ножом от его шеи. Он поднялся на ноги, руки его дрожали.

— Клянусь льдом Камила, мальчишка, ты такой же сумасшедший, как твоя чертова мать! — Он толкнул Тихую в сторону Рахмана. — Вот! Забирай ее! И когда Думан Амин захочет узнать, почему на женской половине нет никакой дисциплины, я пошлю его к тебе!

Сержант-охранник затопал к двери, но, не дойдя до нее, остановился и оглянулся на девочку. Он ткнул пальцем в ее сторону, лицо его теперь было совершенно красным.

— Не воображай, что ты нашла спасение от руки какого-то рыцаря, девчонка. Ты надоешь ему так же, как надоедают ему все его игрушки. А я не похож на Просветителя в его льду, я всегда буду здесь. — И Джамил покинул комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Рахман подобрал вуаль Тихой и набросил ей на голову.