Ее глаза наполнились слезами, когда она подняла крышку коробки, сняла два слоя упаковочной бумаги. И… ее сердце упало.

– Красивые, правда? – самодовольно улыбнулся Мэтью, указывая на две антикварные ручки для бюро. Он приобрел их взамен стеклянных ручек, которые дети случайно разбили несколько лет назад, когда пытались «сделать в доме ремонт» с помощью молотка, найденного в гараже.

– Да… очень, – едва выдохнула Элейн. В ее глазах стояли слезы, но она не позволила себе расплакаться и вынула одну из ручек из коробочки. – Идеально.

Мэтью легко поцеловал ее в губы, потом встал и потянулся.

– Пора выпить кофейку, – с этими словами он направился в кухню.

Элейн ненавидела себя за то, что испытывала в эту минуту. Неблагодарная. Идеалистка. Ведет себя как ребенок. Но в глубине души она понимала: внутри ее идеальной жизни, внутри ее идеального дома, внутри ее идеального брака есть какая-то трещина, которую она не может игнорировать. Она чувствовала ее в разные моменты, в серьезные и не слишком. Посмотрев на стеклянные ручки в красивой коробке, Элейн вновь ощутила ее присутствие.

– Мамочка, посмотри, кто пришел! Наши новые соседи!

Элейн слизнула каплю пюре с указательного пальца и посмотрела в прихожую, где у входной двери стояли мужчина и девочка примерно одного возраста с Эллой.

Мужчине было за сорок, он уже начинал лысеть, да и ростом был невысок. Он встретился взглядом с Элейн, она выронила толкушку.

– Позвольте, я подниму, – мужчина бросился к ней.

Они одновременно нагнулись, и их глаза снова встретились.

– Простите. – Мужчина протянул ей толкушку. – Я Чарльз.

– Ах да, вы наш новый сосед. – Элейн улыбнулась. – Добро пожаловать. Как вас называть, Чак или Чарли, или?..

– Просто Чарльз.

– Здравствуйте, просто Чарльз.

Он удивленно покачал головой.

– Забавно.

– Что именно? – спросила Элейн.

– Понимаете… – его голос прервался. – В общем, моя жена сказала то же самое, когда мы с ней познакомились.

В его голосе слышалась печаль.

– О, прошу прощения. Надеюсь, я не…

– Мы были женаты двенадцать лет, а в прошлом году она умерла, – продолжал Чарльз.

Элейн не находила слов для ответа, поэтому она просто промолчала, коснувшись рукой его руки.

– Все в порядке, – пробормотал Чарльз. – Я хорошо справляюсь.

– И я замужем двенадцать лет, – решилась признаться Элейн.

Чарльз кивнул.

– Последняя годовщина была тяжелой. Мы всегда придумывали что-то неожиданное, чтобы отпраздновать этот день. Однажды я устроил для нас прогулку на воздушном шаре. За год до ее смерти я нанял струнный квартет, чтобы он исполнил серенаду под окнами офиса, где работала жена.

– Как красиво, – вздохнула Элейн. – Вы так об этом рассказываете, что я представляю себе облака и слышу музыку.

Она почувствовала зависть, вспомнив о том, что Мэтью все эти годы обычно отмечал памятные даты коробкой шоколада и красивой открыткой.

Чарльз посмотрел на миску, стоявшую перед Элейн.

– Моя бабушка обычно готовила сладкий картофель на каждое Рождество, – с улыбкой произнес он.

– С зефиром? – уточнила Элейн.

– Без зефира это было бы преступлением. – Чарльз продолжал улыбаться.