|
- Хучь завтра. Обмолотились, теперича можно. - Обманешь? - Ну, нет! - Рано зайдешь? - До света! - Буду ждать. - Приду, ей-богу, приду! - Не забыл, в какое окно стучать? - Найду, - улыбнулся Митька. - Я, наверное, скоро уеду. Хотелось бы порыбалить. Митька молча вертел в руке заржавленный ключ от баркаса и смотрел ей в губы. - Скоро? - спросил Боярышкин, рассматривая на ладони узорную ракушку. - Сейчас поедем. Она помолчала и, чему-то улыбаясь, спросила: - Ведь у вас какая-то свадьба была? - Сестру выдавали. - За кого же это? - И, не дожидаясь ответа, улыбнулась непонятно и коротко. - Приходи же! - Снова, как тогда, в первый раз, на террасе моховского дома, улыбка жиганула Митьку крапивным укусом. Он проводил девушку глазами до лодки. Боярышкин, раскорячившись, сталкивал лодку; Лиза с улыбкой смотрела через его голову на Митьку, игравшего ключом, кивала ему головой. Отъехав саженей пять, Боярышкин спросил тихо: - Что это за молодчик? - Знакомый. - Друг сердца? Митька, слышавший их разговор, за скрипом уключин не расслышал ответа. Он видел, как Боярышкин, налегая на весла, откидываясь, засмеялся, но ее лица не видел: она сидела к нему спиной. Сиреневая лента стекала со шляпы на оголенный покат плеча, дрожала от бессильного ветра, таяла, дразнила Митькин затуманенный взгляд. Митька, редко ходивший рыбалить удочками, никогда не собирался с таким рвением, как в этот вечер. Он наколол кизяков и сварил в огороде пшенную кашу, наскоро перевязал отопревшие завязки крючков. Михей, глядя на его приготовления, попросил: - Возьми меня, Митрий. Одному неспособно. - Управлюсь и один. Михей вздохнул. - Давно мы с тобой не ездили. Теперя подержал бы сазаника эдак в полпуда бы. Митька, морщась от пара, бившего из чугуна с кашей горячим столбом, промолчал. Окончив сборы, пошел в горенку. Дед Гришака сидел у окна; оседлав нос круглыми в медной оправе очками, читал Евангелие. - Дедушка! - окликнул Митька, подпирая плечом притолоку. Дед Гришака лупнул глазами поверх очков. - Ась. - Разбуди меня после первых кочетов. - Куда в такую спозаранку? - Рыбалить. Дед, любивший рыбу, для видимости запротивился: - Отец говорил - конопи молотить завтра. Нечего баглайничать. Ишь, рыбалка! Митька оттолкнулся от притолоки, схитрил: - Мне все одно. Хотел бы рыбкой покормить деда, а раз конопи, - значит, не пойду. - Погоди, куда ж ты? - испугался дед Гришака, стаскивая очки. - Я погутарю с Мироном, пойти уж, что ли. Рыбки посолонцевать неплохо, завтра вокат середа. Разбужу, иди, иди, дурак! Чему скалишься-то? В полночь дед Гришака, придерживая одной рукой холстинные портки, другой, державшей костыль, щупая дорогу, спустился по порожкам. |
