Он, и правда, не верил, вообще не верил больше в этот мир! От огромного, прозрачного, чистого зеркала его юношеских иллюзий не осталось даже осколков.

   Даллас только вздохнул, ему нечего было сказать. Он тоже смотрел в лицо реальности и сознавал бесполезность утешений.

   «А ведь ты мечтал избавиться от них, они мешали тебе, не давали жить так, как ты хочешь — без забот и мыслей о других! — шептал Конраду предательский внутренний голос. — И вот ты избавился — легко, просто, естественно и навсегда! Почему же ты не радуешься? Тебе даже Джону Россету ничего не придется объяснять: Лоренс Пакард погиб, а о Конраде О'Рейли отец Джоан не имеет понятия! Ты прибыл в Австралию один, без обузы и прошлого и можешь начать все сначала! Ты избавился, как и мечтал, скажи!»

   «Нет! — отвечал Конрад. — Нет! Не таким жестоким образом и потом… Она вечно, пока я жив, будет стоять между мной и миром и смотреть мне в лицо с молчаливым укором…»

   — Ненавижу их! — прошептал он вслух. — Ненавижу этих людей, из-за которых не хватило места Джоан и Мелиссе, ненавижу за то, что они живы, а мои жена и дочь — нет!

   Даллас искоса посмотрел на него и произнес с полным пониманием и, возможно, оттого — совершенно спокойно:

   — Они ни в чем не виноваты. Каждый в первую очередь думал о себе и о своих близких. Вот и вы…

   — Почему это случилось? — перебил Конрад.

   — Пожар?

   — Да.

   — Кто знает! Это была не моя вахта, я спал, когда поднялась тревога. Пусть те, кто над нами, выясняют причины.

   — Те, кто над нами, будь это Бог или власть, никогда не станут думать о тех, кто внизу, никогда!

   — Может быть. Но думаю, у тех, кто подаст в суд на компанию, есть шанс выиграть дело.

   Конрад пристально взглянул на спутника. А этот парень далеко не глуп! В его присутствии чувствуешь себя куда увереннее!

   Они остановились. Не было смысла продолжать путь: далеко в глубь материка протянулись пустынные заросли низких эвкалиптов и акаций, без малейших признаков цивилизации, как и источников драгоценной воды. К тому же путники могли легко заблудиться.

   — Возвращаемся? — Несмотря ни на что голос Далласа оставался бодрым.

   Конрад кивнул. Он вдруг почувствовал себя совсем скверно. Внутри все пылало, он дрожал. Стоило закрыть глаза — перед ними вставало бледное лицо Джоан, ее растрепавшиеся, казавшиеся огненными волосы и руки, крепко обнявшие Мелиссу.

   — О черт! — в сердцах воскликнул Даллас, повернувшись к спутнику. — Какой я осел, что позвал вас с собой, вы ж совершенно больны!

   Конрад ощутил досаду, как когда-то от заботы Джоан.

   — Идем? — спросил Даллас, намереваясь помочь. Конрад холодно отстранился.

   — Ничего страшного, пройдет.

   Потом внезапно впился в горизонт лихорадочны взглядом. Неужели мерещится?

   — Люди?..

   Лицо Далласа, проследившего за взглядом спутника, приняло тревожное выражение.

   — Да…

   Из зарослей действительно вышли люди, целая группа, один за другим и в нерешительности (как показалось Конраду и Далласу) остановились в отдалении. Конрад присмотрелся — одеты они были бедновато, небрежно, но были вооружены и, вопреки первому впечатлению, держались довольно уверенно.

   Конрад почувствовал, как Даллас вцепился ему в рукав.