Бренда выглядела бесконечно расстроенной.

   — Что же случилось? Ну? — ласково подбадривала она.

   — Случилось… Самое худшее, что может случиться с женщиной, самая страшная боль, какую можно ей причинить! Поезд остановили грабители, нескольких пассажиров увели в лес, в том числе и меня, и…— Больше она не смогла говорить.

   — О Боже! Нет!

   На концах пушистых бронзовых ресниц Бренды задрожали слезы.

   — Все это время я лежала в частной клинике, а теперь решила обратиться к вам, мисс Хьюз. Тогда, в поезде, вы сказали, что сможете помочь мне найти работу…

   — Конечно, — кивнула Бренда, не отпуская руку Тины, — очень хорошо, что вы пришли ко мне.

   Вошла служанка. Бренда сделала ей знак, и вскоре перед ними появился накрытый тонкой скатертью столик с маленькими розовыми чашками китайского фарфора, таким же чайником и молочником, полным густых сливок, серебряными ложечками и блюдом с пирожными.

   Бренда сама наполнила чашку гостьи.

   — Пожалуйста, мисс Хиггинс, не стесняйтесь!

   — Спасибо.

   — Простите, есть у вас в Сиднее родственники, знакомые?

   — Нет.

   — Но вам надо где-то остановиться. — И, подумав секунду, предложила: — Знаете, мисс Хиггинс, оставайтесь у меня!

   — Нет, — сказала Тина, — мне не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством.

   — Это вовсе не так. Дом большой, в нем много комнат, тем более я сейчас живу одна.

   — Ваш брат…

   — Стенли уехал в Мельбурн и вернется через пару недель. Уверяю вас, он не будет против. Не раз случалось, что у нас жил кто-нибудь… И мне будет веселее с вами!

   — В таком случае я должна платить за свое содержание.

   — Это необязательно.

   — Мисс Хьюз, — сказала Тина, подняв голову, — я не хочу, чтобы ко мне относились с жалостью.

   — Это дружеское участие, не более! — возразила Бренда, внимательно глядя на собеседницу зелеными глазами. — Вы мне нравитесь, я желала бы подружиться с вами.

   — Я тоже, — искренне призналась Тина.

   — А чем бы вы хотели заняться, мисс Хиггинс?

   — Не знаю. Я не боюсь никакой работы.

   — У нас со Стенли есть две школы, — сказала Бренда, — кажется, я говорила вам. Нужны хорошие учителя.

   — Учителя?

   — Да.

   — Но я, к сожалению, малообразованна. Училась в провинции, не знаю языков, не умею ни рисовать, ни музицировать. И речь моя далека от совершенства.

   — А рукоделие?

   — Да. — Тина немного воспрянула. — Могу шить, вышивать. Даже золотом.

   Бренда улыбнулась.

   — Прекрасно! В школе для девочек есть занятия по рукоделию. Сначала вы можете просто посмотреть, помочь, а потом попробуете вести уроки самостоятельно. Я вам помогу. Оплата скромная, но для начинающей довольно неплохая. Согласны?

   И Тина, сложив оружие перед этой искренней, открытой улыбкой, слабо, нерешительно, и все же совсем иначе, чем прежде, улыбнулась в ответ.

   Жизнь в доме Бренды Хьюз оказалась даже лучшей, чем можно было ожидать. Девушка убедила Тину не спешить браться за работу, отдохнуть еще недельку, и за это время они неплохо узнали друг друга. Тине отвели отдельную спальню, завтракала и обедала девушка с Брендой в просторной столовой; позднее к ним присоединился вернувшийся из Мельбурна Стенли.