— Вас что-то пугает, миссис Хиггинс?

   — Пожалуй…

   Мистер О'Рейли рассмеялся, и у его глаз явственно прорезались морщинки.

   — Помилуй Бог! Уж не думаете ли вы, что я — некто вроде Синей Бороды! Да разве я смог бы обидеть невинную девушку! К тому же, по-моему, я представил вам доказательства честности своих намерений. Что же внушает вам опасения? Скажите прямо, я не понимаю.

   — Я говорила вам — отсутствие чувств у Тины. Если она согласится выйти за вас, а потом окончательно поймет, что не любит и не полюбит никогда, то будет очень несчастна. Вы взрослый человек и должны это понимать!

   — Я понимаю, — спокойно ответил он. — Но я уверен: этого не случится.

   — Ответьте мне на один вопрос, мистер О'Рейли, — медленно произнесла женщина, — вы были женаты?

   Секундное замешательство скользнуло по его лицу, точно тень крыла пролетевшей мимо птицы.

   — Это так важно? — сурово усмехнувшись, заметил он, но тут же обычным голосом добавил: — Что было — то осталось в прошлом, миссис Хиггинс. Я всегда был одинок. А в настоящее время для меня существует лишь Тина, все остальное в мире — прах!

   Дарлин, хотя и сделала для себя определенные выводы, больше ни о чем допытываться не стала. Сказала только:

   — Если вы и не были женаты, то наверняка хоть раз в жизни любили и должны знать: глупо внушать шестнадцатилетней девушке мысли о том, что настоящая любовь не имеет ничего общего с романтическими бреднями. Для нее же все это только из романтики и состоит!

   Роберт О'Рейли молча смотрел вдаль, на золотистую полоску океана. Казалось, он утратил прежнее вдохновение, манеры его стали резче, а тон — бесстрастен и сух.

   — Значит, вы категорически против того, чтобы Тина стала моей женой?

   — Я не вправе ей запрещать, могу только дать совет — как старшая, как женщина, как мать. Да, мистер О'Рейли, я вам не союзник! Не хочу, чтобы Тина совершила ошибку в самом начале жизни.

   — А если бы она сказала, что полюбила?

   — Тогда бы я ответила «да».

   — Даже если бы ваша дочь влюбилась бы в негодяя без чести и совести? — с усмешкой произнес он.

   Дарлин вскинула на собеседника строгие серые глаза и проговорила твердо, четко выделяя слова:

   — Мои дочери никогда не сделают такого выбора! Роберт удивился.

   — Ваши дочери? Разве Тина у вас не одна?

   — Нет, у меня есть еще дочь.

   — Странно, Тина никогда не говорила о сестре… Она старше, моложе?

   — Они одногодки. Терезы сейчас здесь нет, она уехала в Сидней.

   Роберт снова в недоумении пожал плечами, а Дарлин ощутила невольную радость: похоже, до сего момента он не допускал, что Тина может что-то скрывать, думал, что полностью завладел ее помыслами и душой. Возможно, он мечтал, женившись на Тине, всецело подчинить ее себе?

   — Кстати, я мог бы помочь вышей второй дочери: образование, приданое. Это не проблема.

   — Да, но не за счет счастья Тины!

   Роберт О'Рейли холодно улыбнулся Дарлин.

   — Счастье… Что есть счастье, миссис Хиггинс? Возможность увидеть мир, познать его, возможность делать что хочешь, иметь то, что пожелаешь! Понимаю, Тина молода, ей нужны дети, но я и сам не против заиметь наследников. Когда же меня не станет — не хочется думать об этом, но, что поделаешь, я реалист! — все, чем я владею, достанется Тине, а мое состояние, поверьте, способно обеспечить до конца жизни не только ее, но и еще несколько поколений вперед!

   Последнюю фразу он произнес с прежнимвоодушевлением, и Дарлин спросила:

   — Тине вы тоже это сказали?

   — Ей — нет, нет, конечно.