Роберт стремительно вошел, он, очевидно, искал ее и был сосредоточен и серьезен, без признаков волнения и неловкости.

   — Тина, я не сказал тебе… Завтра приезжает мой сын.

   Девушка подняла глаза: в них читались удивление и упрек.

   — Да, сын, — продолжал Роберт. — Я был женат, но моя жена… — тут он запнулся, — давно умерла, и… ничего не связывает меня с прошлым. Я не ждал приезда Конрада, мы давно не виделись, у нас очень сложные отношения…

   — Где он живет? — рискнула спросить Тина.

   — Думаю, постоянно — нигде. Переезжает с места на место, снимает комнаты в гостиницах, вообще большую часть времени проводит в ресторанах, казино и других подобных заведениях. Мало ли в больших городах пристанищ для таких, как он! Это избалованный, развращенный молодой человек, все, что ему нужно от меня, — деньги. Не волнуйся, он приедет ненадолго, он всегда приезжает за тем, чтобы попросить денег, а когда я ему отказываю, ссорится со мной и покидает дом. Так будет и на этот раз, — твердо закончил Роберт, а потом, подумав немного, добавил:— Его имени нет и не будет в моем завещании, в этом можешь не сомневаться!

   — О нет, я вовсе…

   — Не надо! — перебил он, накрывая своей ладонью ее руку. — Я сказал то, что сказал, и не будем это обсуждать.

   Тина не успокоилась, ей было очень даже не по себе от того, что пришлось услышать. Сложно было решить даже свои внутренние проблемы, а тут еще это — неожиданно вторгшееся извне непростое обстоятельство. Сын Роберта О'Рейли ничего не знает о браке отца. Можно представить, как он воспримет это известие и ее, Тину, мачеху, которая младше его самого на четыре года! Тем более, если он настолько испорчен столичной моралью, роскошью и жизнью только для самого себя! Дай Бог, чтобы Роберт сумел ее защитить!

   В приоткрытые двери девушка заметила Джулию — женщина смахивала с мебели пыль короткой метелочкой: лицо экономки было сильно опечаленным, хмурым.

   — Джулия! — Тина вышла из комнаты и приблизилась к ней. — Может, вы объясните мне все, вы — человек посторонний…

   — Нет, я не посторонняя! — внезапно обернувшись, крикнула Джулия. — И мне очень больно от того, что мистер О'Рейли на старости лет решил вдоволь наиграться в игрушки, а бедный мальчик должен на все это смотреть!

   — Я ничего не понимаю…— пролепетала Тина.

   — Чего уж тут понимать!

   Девушка отвернулась, но Джулия успела заметить, что по лицу ее катятся слезы.

   — Тина!

   Та повернулась, и женщина увидела чистый овал лица, серые, обиженно-печальные глаза, по-детски чуть припухлые губы и русые волосы над гладким, тронутым золотистым загаром лбом.

   — Ладно, — вздохнула Джулия, — вы ведь почти ребенок… Идем лучше ко мне!

   Она провела Тину по лестнице и длинному коридору во флигель, где она жила до сих пор, занимая две чистенькие комнатки с кружевными салфетками на комоде и столе, вышитыми занавесками и белыми покрывалами на диване и креслах. На стене тикали старинные часы.

   — Это еще Мартину, моему мужу, достались от его деда, — пояснила Джулия, заметив взгляд девушки.