Конрад вел себя как обычно, его нельзя было заподозрить ни в каких излишних или неуместных чувствах к юной мачехе. Возможности увидеться наедине больше не представлялось, да он, похоже, ее и не искал. Большую часть времени проводил в своей комнате да еще уезжал на пару дней — куда, никто не знал.

   Джулия молчала, не спрашивала ни о чем, но Тине казалось, что женщина о многом догадывается. Что ж, одного взгляда на девушку, которая то краснеет, то бледнеет при виде Конрада, было достаточно, чтобы все понять: Тина в свои шестнадцать лет еще не научилась скрывать чувства. Один только Роберт был настолько поглощен какими-то мыслями, что, кажется, ничего не замечал. Он относился к ней сейчас с печальной нежностью; часто не обращал внимания, а иногда гладил по голове так, как гладят любимую кошку. Эта девочка не вписалась в его жизнь, как он того хотел, стала то ли обузой, то ли досадной ошибкой… Впрочем, думал он сейчас не об этом.

   Через день, ближе к вечеру, Конрад О'Рейли постучал в комнату отца.

   Роберт сидел в кресле, нога все еще была туго забинтована, на коленях лежала книга. Тины в комнате не было: она ушла навестить мать.

   Конрад вошел и огляделся. Это помещение отличалось от других: комната отца, безусловно, была самой красивой в доме. Светлая мебель обита золотистым атласом, белые хрупкие вазы, кремовые обои с золотым бордюром… На стене прямо перед входом оставалось много пустого места — Конрад подозревал, что прежде тут висел портрет его матери.

   — Я хотел поговорить с тобой о своем отъезде, — сказал юноша. — Ты найдешь для меня время?

   — Разумеется! — Роберт сделал жест рукой. — Садись!

   Но Конрад не ответил на приглашение и остался стоять. Он будто бы внутренне готовился к чему-то, собирался с мыслями, сосредоточивая силы.

   — Когда же ты едешь? — спросил Роберт. Он заметно нервничал: могло показаться, что ответ сына далеко не безразличен ему.

   Конрад, как и при первом разговоре, стоял, отвернувшись к окну, и не видел лица отца.

   — Завтра, рано утром.

   — Завтра…— медленно повторил Роберт и предложил:— Подожди еще день-другой, тогда я смогу тебя проводить! Мы с Тиной собираемся в Сидней…

   Конрад в удивлении обернулся.

   — Проводить? Это что-то новенькое! Нет уж, благодарю, не надо! И ни дня я тут больше не останусь с тобой и с твоей женой!

   В последних словах Роберту почудились презрительные ноты.

   — Тебе не понравилась Тина?

   — Тина? Нет, почему же! Для провинциалочки она даже очень хорошенькая…

   Роберт поморщился.

   — Я не в этом смысле… Конрад пожал плечами.

   — Она довольно развитая для девушки ее круга… А вообще, должен прямо тебе сказать, отец: Тина тебе не пара! И не только по возрасту. Она очень наивна, искренна в своих чувствах. Открытая натура, распахнутая душа — эта девушка никогда не сможет притворяться, как ты!

   Роберт вслушался: нет, слова Конрада не были окрашены ревностью, он говорил как человек совершенно посторонний о вещах в своей жизни мимолетных и мелких.

   — Я и так испортил тебе медовый месяц, — продолжал юноша.

   — Тебя это огорчает?

   — По правде говоря, нисколько!

   — Я так и думал.

   Они помолчали, потом Конрад, неожиданно поглядев отцу прямо в глаза, сказал:

   — А теперь — о главном!

   Роберт стиснул пальцы.