«Что это было, черт побери?» Она лежала в том же положении, что и во сне. С разведенными ногами и приподнятыми бедрами. Ее поза так сильно совпадала с пригрезившейся, что на миг Тинкер задумалась, происходило это во сне или она вправду занималась сексом. Окончательное пробуждение принесло ясность — естественно, победил здравый смысл. Это был просто сон. Ужасно. Тинкер крепко закрыла глаза, опустила руку вниз, под трусики, пытаясь удержать то странное блаженство.

Тут в комнату вошел Масленка в мокрой от дождя рубашке.

— Привет!

Вспыхнув от смущения, Тинкер вытащила руку из трусиков и попыталась ответить как можно более небрежно:

— Привет!

Масленка откинул со лба влажные темные волосы.

— Я заглянул в трейлер. Показатели энергометра говорят, что магии осталось всего на несколько часов. Потом она кончится.

Тинкер посмотрела на темнеющее небо и поняла — уже смеркается.

— Который час?

— Почти семь.

— Всего пять часов до Пуска.

Масленка покачал головой:

— В резервуаре осталось энергии часа на два.

— А как Ветроволк?

— Пока держится. Лейн говорит, что, как только энергия иссякнет, ему сразу станет хуже.

Значит, нельзя оставаться у Лейн. После Пуска должно пройти несколько часов, прежде чем в Питтсбурге восстановится уровень магии, позволяющий любому доброхоту накладывать целительные заклятия и надеяться, что они сработают. Магия не похожа на электричество. Нельзя щелкнуть выключателем и заставить ток бежать по проводам. Магия, подобно слабому дождю после засухи, должна сначала пропитать землю до самых глубин и, лишь насытив ее до предела, начнет «испаряться» и перейдет во всеобщее пользование.

Тинкер проверила, на месте ли отпечатанное аннулирующее заклятие, и поднялась с кресла.

— В момент Пуска нам нужно быть у самого у Края, рядом с ближайшим хосписом.

Они собирались перенести Ветроволка в трейлер. Внезапно эльф проснулся и заморгал от смущения.

— Лежите тихо, — сказала ему Тинкер и повторила то же самое на разговорном эльфийском.

— А! Моя маленькая дикарка! — пробормотал Ветроволк, подавая ей здоровую руку. — Что мы делаем теперь?

— Мы догоняем время — это, к сожалению, довольно часто случается у нас, у людей. — Она попыталась пожать его руку так, чтобы получилось ободряюще.

— Неужели жизнь проходит так быстро?

— Да, — ответила Тинкер, думая о том, что ей придется на несколько месяцев покинуть Питтсбург, и уже жалея об обещании, данном Лейн. — Наверное, хорошо иметь в своем распоряжении вечность и делать при этом все, что захочется.

Он повернул голову и посмотрел в окно.

— Вон кладбище на холме. Я все время натыкаюсь на них в вашем городе. У нас нет кладбищ. Мы не умираем в таких количествах. Но до сих пор меня по-настоящему не задевало это. Все вокруг вас — церкви и кладбища — напоминает о смерти. Смерть постоянно присутствует рядом с вами. Не знаю, как вы выдерживаете этот ужас.

Ее испугало то, что он говорит о смерти.

— Сразу после Пуска я отвезу вас в хоспис, — пообещала она, — но вам до той поры придется держаться.

— Держаться? — Кажется, он не понял этого разговорного слова.

— Не сдаваться.

— Жизнь — восхитительное приключение, — прошептал эльф. — И я не хочу, чтобы оно прервалось. Особенно теперь, когда жить стало так интересно.

— Вон двадцатая автокатастрофа Натана, — показал Масленка на кучу разбитых машин и грузовиков под прожекторами парковки у стадиона.