Может, это и красиво. Может, и удобно даже. На одно, типа, туча наехала, второе на подхвате. Но мы, на Земле, не привыкли к таким излишествам. Нам и одного вполне хватает.

Посмотрел я на оба солнышка, внимательно так, – рано утром это еще можно – и что‑то перегорело в душе. Окончательно. Я ведь до последней минуты надеялся, что на Земле я. Пусть в Африке, в Австралии, у черта на куличках, но на Земле все‑таки! Что кто‑то из братков пошутить решил или подарок ко дню рождения сделал…

Блин! А ведь сегодня и впрямь у меня день рождения! Тридцатник стукнуло. Могли и организовать сюприз по такому поводу. Но устроить круиз на другую планету – такое никто не потянет. Даже всем вместе слабо. Второе солнце Земле организовать?… Это уж полная фигня!

Получается, Земля там, а Леха Серый незнамо где. Пейзажем, типа, любуется. Поздравления нужны или хватит соболезнований?

Еще раз посмотрел на восход: зеленое солнце отцепилось от горизонта, а на желтое уже и смотреть больно.

Шуршать за спиной перестало и я повернулся к светилам задом. Они не обиделись, светить не перестали.

Тощая выбралась из куста. Растрепанная, с исцарапанными руками и щекой. И смотрит не на меня, а на восток. Солнце ей в глаза, а она не щурится. Глаза у нее желто‑зеленые. Как у кошки. Что родилась и выросла на улице. Такие дикие киски редко идут на контакт. И собаки держатся от них подальше. Умные собаки, битые жизнью.

Тощая пригладила рыжие, спутанные лохмы, вытащила из них листья и колючки, натянула на голову капюшон. И все это, делая вид, что меня рядом нет. Ни тебе с добрым утром, ни с днем рождения, Леха. Ну, про день рождения я и сам не сразу вспомнил, но пару слов‑то можно сказать! А то пошла себе и…

– Почему стоишь? Идти надо.

Ну, ладно, идти так идти. Не для того мы выбирались, чтоб рядом с выходом привал устроить. И мы пошли вниз. Светло, тепло и мухи не кусают. В натуре, нет мух и комаров! Лафа!

Лафа скоро закончилась. Сотня‑другая шагов – и мы побежали со всех ног. То, что я принял за туман, оказалось дымом. Лесной пожар это такая штука… По телеку тоже круто смотрится, но в натуре… Блин, не хотел бы я пережить такое еще раз!

Мы бежали. Тощая впереди, я за ней. По узкой, ломоногой тропке. Козьей, не иначе. Среди кустов, потом деревьев, тех самых лайша. Вблизи они оказались высокими и тонкостволыми. Бежать было легко. С горы. И местность больше парк напоминала, чем лес. Да еще ветер в спину. Вот только дымом тянуло все сильнее.

– Куда бежим, знаешь? – выдохнул‑выкрикнул в рыжий затылок. Капюшон давно свалился и подпрыгивает на спине.

– К мосту!

И взмах правой рукой.

Ну, к мосту, так к мосту. Я не против.

Мелькают кусты, деревья, опять кусты. Вот дерево с тремя стволами, скрученными в жгут. Таких уродцев специально растят. Долгие годы. Украшение дома, типа. А это в парке само выросло, вымахало в три обхвата!

От дерева взяли еще правее. Теперь уже без тропинки. Прямиком через поляну, по какой‑то траве и цветам. Бежать стало тяжелее. Не по стадиону, типа. И с горы мы уже спустились.

Впереди заросли кустов – помесь ежа и ужа – а Тощая и не думает сворачивать. Рыбкой ныряем под ветки, и вот она тропа, выбитая звериными лапами. И мы, как звери, пробираемся на четырех. За кустами опять деревья. Высокие. Лес граничит с парком, хвойные деревья – с лиственными. Дым, треск, жара. По верхушкам прыгает огонь. Вниз чего‑то сыпется: то ли крупные шишки, то ли тушки мелких зверушек, обгоревшие до неузнаваемости. Мне не до ботаники с зоологией. Тут как бы свою тушку уберечь.

Как мы бежали! Селезенка чуть не выскочила. Да еще корни под ногами и какие‑то ямины. А Тощей они и не помеха, вроде, не бежит девка – скользит, просачивается сквозь заросли. Я‑то себя крутым охотником считал, думал, все могу, с моей подготовкой мне сам черт не страшен.