Не слишком веря в реальность происходящего, он поспешил на зов, ожидая — одновременно — подвоха или очередной выходки До-До.

Но не дождался.

— Привет, Бобби! Если у тебя нет планов получше — можешь присоединяться. Давно собираюсь извиниться за ту паскудную историю в «Helena». Давай выпьем, парень, и скажем друг другу «прости».

История в «Helena» — ночном голливудском клубе, любимом лежбище именитых хищников и хищниц, а вслед за ними — целой стаи зверья помельче, — действительно была паскудной.

Боб Эллиот заглянул туда всего на минуту, но это — уж точно! — была не самая счастливая минута в его жизни.

Последний номер «Vanity Fair» только что вышел в свет с огромным материалом, посвященным европейскому турне До-До.

Статья изобиловала пикантными подробностями. Намного более пикантными, чем могла позволить Долли Дон. Даже Долли Дон, несмотря на свою специфическую репутацию.

Такая была статья.

Автором ее был совсем не Эллиот, но в половине пятого утра До-До уже не обращала внимания на такие мелочи. Сначала она огрела Боба бутылкой «Crystal». He слишком удачно — бутылка не разбилась, и журналист остался невредим. Потом водрузила ему на голову тяжелое ведерко для шампанского.

Владелица клуба, Елена Каллиоаниотес, вовремя подоспела на помощь — Боб едва унес ноги.

Выбираться пришлось через кухню клубного ресторана.

На следующий день Мартин Вэнн принес Роберту Эллиоту свои извинения вкупе с внушительным чеком.

История забылась.

К тому же дебош вполне укладывался в рамки привычного образа До-До.

Чего никак не скажешь о ее неожиданном приступе раскаяния.

Сопровождаемый завистливыми взглядами коллег, Боб занял предложенное место, еще не слишком понимая природу происходящего.

До-До старательно изображала великосветскую даму, с детства обученную хорошим манерам и науке непринужденного общения. Несколько позже, однако, все стало на свои места.

Загадочный поступок примадонны получил объяснение.

— Послушай, Бобби! — До-До близко придвинулась к Эллиоту, обдав приторным ароматом духов, носящих ее имя. — Вы, репортеры, великие проныры. Наверняка ты уже разнюхал все про всех на этом паршивом суденышке.

— Кто конкретно тебя интересует, дорогуша? Высокая грудь Долли, искусно к тому же приподнятая открытым корсажем, почти лежала на его плече.

— Я знала, Бобби, что ты не станешь ломаться! Можешь не сомневаться, До-До не забывает услуг. Чертовски не люблю занозы. Те, что застревают в мозгах. Понимаешь, о чем я?

— Пытаешься что-то вспомнить?

— В самую точку! Могу поклясться, что видела эту физиономию прежде. Но никак не могу вспомнить где. Вчерашнюю ночь — представляешь, до чего дошло?! — я не сомкнула глаз. Чертовски меня это бесит.

— Нет ничего проще, детка! Шепни мне на ушко, за каким столиком сейчас эта физиономия, и считай, что дело сделано. Я быстро наведу справки.

— Ты правильный парень, Бобби. С чего это я накинулась на тебя в «Helena»?

Информация продолжала поступать, но в ней не содержалось ничего существенного.

Обыск кают был закончен десятью минутами раньше. Он не дал результатов. Обычный багаж состоятельных, привыкших к комфорту людей.

Ничего примечательного.

Тем более — предосудительного.

— Вы составили список, Полина? Она молча протянула листок.

— Вот так, значит? Ну-ка, посмотрим — на всякий случай! — что прихватил в дорогу номер первый? Так… Нет. Пусто-пусто. Увы! Хотя…

— Что такое?

— Многовато таблеток…

— Что за таблетки?

— Даже не наркотики — транквилизаторы, снотворные, противосудорожные… У нее, вероятно, проблемы со здоровьем.