– И нам, – сказала Анастасия голосом, похожим на звон колокольчика. – Мы любим обедать вместе, но редко получается.

– Особенно у дяди Арена, – съязвил Адриан, и София слегка удивилась, услышав из его уст «дядя» – все же император был старше своего племянника не более чем на десять лет.

– Папа вообще особенный, – громко сказала Агата, но ответить ей никто не успел: огонь в камине ярко вспыхнул.

София от неожиданности села и нервно сглотнула – внутри разом похолодело, словно она ледяной воды напилась. А из камина уже выходил император… и не один. На руках он, как Софию несколькими часами ранее, нес женщину в темно-зеленом брючном костюме, похожем на обычный рабочий костюм садовника. Ее светлые волосы были заплетены в толстую косу, и София неожиданно вспомнила, что говорила Агата про работу императрицы в оранжерее. Видимо, оттуда его величество и выдернул жену. И то ли у нее не было времени переодеться, то ли она сама не захотела. Впрочем, несмотря на простоту, костюм оказался вполне приличным и ни капельки не грязным.

Император, перешагнув заграждение камина, осторожно опустил супругу на пол, и Агата с Александром тут же загремели стульями, вскакивая из-за стола. Они метнулись к матери молча, без восторженных криков – просто подбежали и обняли.

А София смотрела на лицо императрицы. Холодное и надменное поначалу, оно смягчилось, как только та коснулась ладонями макушек детей, погладила их по волосам и прижала на секунду покрепче. Удивительно, но в этой короткой ласке, почти незаметной постороннему взгляду, было столько заботы и нежности, что София сразу перестала бояться.

Возможно, эта женщина никогда не полюбит ее, да она и не обязана. Главное, что сразу почувствовала София и что для нее всегда было самым важным, – это любовь к детям. А с остальным она справится.

А еще императрица показалась ей очень красивой – прекрасные светлые волосы, заплетенные в косу, на висках и у лба чуть кудрявились, придавая строгому и холодному лицу чуть детскости и трогательности. Само лицо было настолько правильным и точеным, словно это картина или кукла, а не живой человек. И фигура, и нежная светлая кожа, и прекрасный цвет голубых глаз – все было совершенно.

«Неудивительно, что его величество полюбил такую женщину», – подумала София, вновь поднимаясь с места и чуть приседая.

– Добрый день, ваши величества.

– Садитесь, София, – сказал император, кивнув. В отличие от жены, которая показалась Софии немного напряженной, особенно когда заметила ее, его величество был абсолютно спокоен. – В следующий раз можете не вставать, это ведь не официальный прием. – Он обвел глазами столовую. – Добрый день всем.

София опустилась на стул, краем уха уловив, как остальные здороваются, а сама пыталась не отводить взгляда и не отворачиваться – императрица смотрела на нее, и это было бы невежливо.

– Можно начинать, – произнес император, усадив жену и Агату с Александром. Сел сам и продолжил: – Виктория, познакомься с Софией Тали, она – с сегодняшнего дня аньян наших детей.

– Рада, – проговорила императрица холодно. – Надеюсь, вы продержитесь дольше, чем предыдущие кандидатки.

– Я постараюсь, ваше величество, – ответила София так почтительно, как только могла.

– Не сомневаюсь, ведь вы… – начала Виктория, чуть повысив голос, но император перебил ее, обратившись к Агате и Александру:

– Вы дорисовали свою картину, дети? Я могу потом посмотреть на результат?

– Да, пап, – улыбнулась Агата, поглядев на Софию, а Александр энергично закивал.