Счастливчик озадаченно застыл. Подождал немного, потом решил попробовать еще раз.

— Что-то не так? Почему ты прячешься?

— Я не прячусь! — огрызнулся Микки. — Я жду. Смотри!

Счастливчик поглядел в ту сторону, куда смотрел Микки. В дальнем конце улицы было заметно какое-то движение: двое Длиннолапых выбирались из дома, стоявшего неподалеку от утла.

В отличие от Длиннолапых, которых Микки встречал в последнее время, эти двое не прятали свои лица, под черной гладкой шкурой и не носили ядовито-желтые шкуры. На них были обычные шкуры, в которых Длиннолапые ходили до Большого Рыка, только такие рваные и грязные, что местами из-под них выглядывала грязная кожа.

Счастливчик увидел, что Длиннолапые вытаскивают из дома какую-то длинную вещь, сделанную из сушеного дерева и на четырех приземистых ножках.

Что-то подсказало Счастливчику шмыгнуть под клетку-гремелку, пока его не увидели. Ему не нравились эти Длиннолапые. От таких типов городские собаки предпочитали держаться подальше.

В отличие от большинства Длиннолапых, эти странные одиночки избегали жить стаями. Они селились прямо на улицах, на ночь укрываясь грязными вонючими шкурами. От них всегда воняло огненным соком, они постоянно орали хриплыми голосами и нередко дрались друг с другом, а сытые стайные Длиннолапые не подпускали их к себе и гоняли, когда те подходили слишком близко.

Но где теперь те сытые стайные Длиннолапые?

Счастливчик и Микки молча смотрели, как оборванные Длиннолапые вытаскивают из дома разные вещи и сваливают их в кучу на высокую траву. Они швыряли вещи без всякой осторожности, при этом громко кричали и сплевывали себе под лапы. Даже издалека Счастливчик разглядел, что слюна у Длиннолапых желтая, такая же нездоровая желтая пена пузырилась вокруг их губ. Лицо у оборванного было худое и серое, острые кости выпирали из-под шкуры. Счастливчик знал, что от голода животные становятся злыми, а этот Длиннолапый, судя по всему, был страшно голодный.

Собакам лучше держаться от таких подальше.

Закончив вычищать один дом, Длиннолапые перебрались к другому, и вскоре оттуда донесся грохот и треск ломаемых вещей.

Микки негромко зарычал, прижав уши к затылку:

— Грязные мерзкие Длиннолапые! — проворчал он, слегка переменив позу. — Пусть только попробуют подойти к дому моих Длиннолапых! Пусть даже не думают, что это сойдет им с лап!

Счастливчик не был уверен в том, что эти Длиннолапые вообще о чем-то думают. Что они делают? Зачем буйствуют в брошенных домах? Не совсем же они сумасшедшие, чтобы искать там еду — даже червяку понятно, что там ее давно не осталось! Он молча смотрел, как Длиннолапые забираются в следующий дом и выносят оттуда то, что им показалось полезным.

Плохо было то, что они все ближе подходили к дому Микки.

Счастливчик уже понял, что эти Длиннолапые выглядят совсем одичалыми. Он подумал о Собачках-на-поводочке, о том, как тяжело давалась им наука выживания. Но те любимцы Длиннолапых, кто не захотел учиться выживанию в новом мире, скорее всего, все погибли от голода. Наверное, то же самое ожидало и одиноких Длиннолапых, забытых в городе. Сильные и стайные бросили их здесь так же, как хозяева бросили своих собачек-на-поводочке.

Микки выпрямился, напружинив задние лапы, и зарычал. Длиннолапые остановились перед его домом. Они громко переговаривались, размахивая лапами, один из них согнулся пополам и надсадно закашлялся.

— Микки, это рискованно! — как можно спокойнее предостерег Счастливчик. — Это опасные Длиннолапые. Неизвестно, чего от них можно ожидать!

Микки резко обернулся к нему.

— Я должен защищать дом своих Длиннолапых! — пролаял он и сощурил глаза. — Ты не понимаешь, Счастливчик! До Большого Рыка ты был одиночкой, а значит, не знал ни долга, ни привязанности.