Пользуясь темнотой, Лурканио как бы невзначай положил ладонь Красте на колено. Постепенно рука его скользила все выше и выше.

— Сегодня у вас игривое настроение, — легкомысленно заметила маркиза.

— Сегодня у меня отличное настроение, — объявил полковник, и ладонь его сдвинулась еще немного. — И знаете ли, отчего?

— Могу догадаться, — насмешливо отозвалась Краста, накрыв его руку своей.

— О, и от этого тоже, дорогая моя, само собой, — хохотнул Лурканио, — но это я могу получить, когда заблагорассудится.

Краста напряглась.

— От меня — нет. Особенно если будете изъясняться в подобном тоне!

— Не от вас, так от кого-нибудь еще. В завоеванной державе это нетрудно.

В голосе Лурканио звучало омерзительное самодовольство. К несчастью, полковник говорил чистую правду, и Краста это понимала — и если она в приступе гордыни вышвырнет его из своей постели, то останется без покровителя.

— Нет, — продолжил Лурканио, когда стало ясно, что маркиза не поддалась искушению обидеться, — настроение у меня сегодня отличное в основном потому, что мы сорвали наступление ункерлантцев к югу от Аспанга.

— Прекрасно, — произнесла Краста, хотя найти упомянутый городок на карте не смогла бы даже под угрозой смертной казни.

— Без сомнения, — подтвердил Лурканио. — Солдаты Свеммеля всю зиму громили нас — это главная причина, почему ублюдок капитана Моско едва ли увидит когда-нибудь своего отца. Если бы они громили нас и дальше, когда пришла весна, это было бы вовсе не забавно.

— Ну, в конце концов, они всего лишь ункерлантцы, — промолвила Краста.

Лурканио кивнул.

— Именно так. И они снова доказали, что всего лишь ункерлантцы, если мне будет позволено так выразиться.

Краста не вполне поняла, что он хотел сказать, и вовсе не собиралась догадываться. И, отвернувшись, она уставилась в окно.

— И все же плохо, что посреди парка больше нет Колонны побед. Она была такая высокая, светлая, такая миленькая!

— Ее бы не стали подсвечивать прожекторами — время военное. — Порою Лурканио бывал до отвращения педантичен. — Быть может, когда-нибудь король Мезенцио воздвигнет на ее месте новую, более величественную — Колонну альгарвейских побед, которая простоит вечность, а не жалкий десяток веков.

— В Приекуле? Да это же… — Краста вовремя вспомнила, с кем разговаривает, и прикусила язычок: то, что она готова была ляпнуть, рассердило бы Лурканио всерьез.

Пару минут спустя коляска подкатила к воротам особняка Сефаню, племянника герцога Клайпеды. Герцог Марсталю командовал армией Валмиеры, разбитой в боях с Альгарве. После поражения он удалился в свое родовое поместье, племянник же его был вполне счастлив, принимая в своем доме оккупантов.

Как обычно, на подобных приемах альгарвейцы и валмиерцы присутствовали в равном числе. А вот спутницы и тех и других были неизменно светловолосы, молоды и красивы — Краста первым делом взялась оценивать потенциальных соперниц. Среди валмиеранок попадались и дворянки, как она сама, и уже знакомые по другим балам лица из простонародья, и какие-то совсем неизвестные. Маркиза поджала губки. Альгарвейцы могли выбирать: находить и отбрасывать — и пользовались этой привилегией бесстыдно.

К иным симпатичным личикам прилагались неестественно стройные фигурки. Эти по большей части толпились вокруг буфета, с восторженным писком поглощая благородные сыры и мясные закуски, каких не видывали, должно быть, уже много месяцев.