Изменить размер шрифта - +

Ф‑ф‑р‑р!

Она во все стороны вертела головой как безумная, ожидая увидеть среди поля самого дьявола, изрыгающего пламя и серу.

Ф‑ф‑ш‑ш...

Еще одна волна зверюшек прокатилась в ту же сторону: лисы и кролики, барсуки и ласки. Охотники и жертвы бежали рядом, не замечая друг друга. Их гнал ужас. Не просто несколько зверушек, спасающихся от дикого кота, – все звериное население удирало из этого проклятого места, как от пожара.

 

Глава 3

Еще темнее

 

 

Четверг. Ночь. Осталось 20 минут.

 

Это приближалось медленно. Так медленно, что Розмари сама не знала, когда впервые заметила его.

Луна почти исчезла, словно какой‑то злой дух утопил ее в чане молока, оставив в ночном небе размытое светлое пятно. Тени поднимались над землей, как мертвые из могил.

Перед глазами само собой возникло видение Кирка Бана. Он был виден с ужасающей яркостью: она разглядела светлую щетину на подбородке, расширенные глаза, губы, беззвучно шевелящиеся в отчаянном крике:

“Спасайся. Он ЗДЕСЬ!”

В то же мгновение ее поразил стон.

Человеческий стон, только небывало громкий.

Взгляд девочки метнулся к ферме. Звук шел оттуда. Пустые глаза окон, казалось, заблестели ярче.

“Я остаюсь! – лихорадочно шептала она. – Я остаюсь. Этот человек обещал мне власть, исполнение всех желаний. Хочу власти. Любой ценой”.

“Любой?”.

Снова стон. Стон старика, страдающего от невыносимой боли.

И что‑то странное происходит с домом.

Крыша прогибается. Медленно... медленно, со скоростью минутной стрелки, она проседает посередине.

Стон стал еще громче, и тут Розмари поняла: стонали прогибающиеся под страшной тяжестью старые стропила.

Резкие щелчки. Это кровельные листы лопнули, как кукуруза на сковородке.

А потом невероятно быстро.

Стропила не выдержали.

Выпучив слезящиеся глаза, Розмари смотрела, как непонятная сила вдавила крышу в тело дома, выбросив наружу осколки оконных стекол.

Розы у дверей тряслись в панике, розовые детские головки кивали как безумные. Потом...

БУМ‑М!

Они взорвались облаком лепестков.

Ее ударило понимание: что‑то гигантское – невидимое – катится к ней через поле. Что‑то ТЯЖЕЛОЕ.

– Представь, что это твой новый друг, – сказал тот человек. – Обрадуйся ему.

Нет! Обнять это – все равно, что обнять смерч.

Оно накатилось на дерево.

Ветви содрогнулись, взывая о помощи, раскатился треск ружейных выстрелов.

И дерево раскололось от вершины до корней.

Листья с нижних веток зеленым фонтаном взметнулись к небу.

Розмари поняла, что не дышит: ужас заморозил каждую мышцу ее тела.

Мир сошел с ума. Падал зеленый снег: листья. Следом хлопья белой пены.

“Это ангелы плюют на меня”, – почему‑то подумала она, раскатывая в ладони пенистый комок. Но нет. Это была всего лишь древесина, размолотая в пену волокон.

В глубине сознания кружилось слово. Ей хотелось вытащить его наружу. Это казалось важным – поймать слово. Тогда бы она знала, что делать. Она шарила в мутной воде памяти, пытаясь ухватить ускользающее слово, а на нее надвигалось что‑то невидимое.

“Лови это скользкое слово, Розмари”.

Что‑то надвигалось, вминая в землю полосу травы шириной в грузовик.

Ближе.

“Слово, Розмари. Слово, которое скажет тебе, что делать”.

И она поймала его:

“БЕГИ!”

 

Четверг. Ночь. Осталось 17 минут.

 

Она подумала:

– Ради бога, шевелись. Ты – следующая!

Повернулась и побежала к машине, а это мчалось за ней, как лев за газелью.

Сотня ярдов до дороги, где ждет белый “БМВ” с призрачным водителем.

Быстрый переход