Изменить размер шрифта - +
Двери на сей раз не было — была еще одна площадка, только теперь круглая, все с теми же древесными стенами, и на той стороне этого круга виднелся глубокий арочный проем, образованный переплетением мелких корней.

Мартин поднялся на последнюю ступеньку, потом на площадку, сделал два шага вперед и остановился, склонив к плечу голову и прислушавшись. Хагнер встал рядом, тревожно и напряженно принюхался, переступил лапами на месте и выразительно обернулся на Курта.

— Ну, что скажете?

Хагнер встряхнул головой, засопев, и Мартин кивнул:

— Idem. Не могу услышать, что там. Как…

— Как было перед входом в замок?

— Не совсем, тогда не ощущалось ничего вовсе, а сейчас… Там что-то есть, чувствую. Но я не слышу, что.

Курт оглядел деревянные стены, бросил взгляд на проем и пожал плечами, вынув и взведя арбалет:

— Стало быть, узнавать это будем старым добрым способом: пойдем и посмотрим.

Вперед он двинулся первым, и спустя миг следом снова застучали по ровному дереву волчьи когти. Проход под аркой был заметно уже лестницы, войти в него одновременно всем троим было невозможно, и Мартин мягко, но настойчиво отстранил его назад, пойдя первым и дав рядом с собою место Хагнеру.

Проход тянулся всего семь шагов — и оборвался, выведя в просторную комнату…

— Benvenuto a bordo.

 

 

Глава 47

 

 

Мартин вздрогнул, на миг запнувшись у входа, Хагнер подпрыгнул на месте и рыкнул, вздыбив шерсть, и Курт тоже на мгновение смешался, не сразу поняв, откуда взялся этот человек, почему его не было видно всего миг назад. Всего миг назад перед глазами была лишь комната, даже скорее небольшой зал — почти идеально круглый, похожий на огромную корзину размером в пару дюжин шагов. Множество тонких ветвей, сплетаясь тесно, без малейшего просвета, образовали собою пол и ровные стены без единого окна, стены вздымались высоко вверх, и там, в вышине, ветви расходились, делились все мельче и мельче, и круглый зал, точно купол, венчала сочно-зеленая крона. Плотная листва полностью скрывала собою небо, если оно там было, и солнце, если ему было там место, но в зале было светло, как на летней поляне, и откуда-то словно веял легкий теплый ветерок, и едва слышный шелест доносился отовсюду, хотя и ветви, и каждый листок были неподвижны.

Посреди зала высилась колонна — пробившая плетеный пол толстая, в три обхвата, гладкая ветвь без сучков, трещин или наростов; ветвь уходила вверх и сливалась листвой с укрывшей зал кроной…

У колонны-ветви, прислонившись к ней плечом и заведя ногу за ногу, стоял Бальтазар Косса, глядя на вошедших подчеркнуто дружелюбно и насмешливо.

Мартин и Хагнер метнулись вперед — и отпрянули, словно невидимая ладонь оттолкнула обоих прочь; Курт выстрелил, ни на что не надеясь, уже понимая, что смысла в этом нет никакого — и потому не удивился, увидев, как болт кувыркнулся и загремел по древесному полу, точно сбитый наземь порывом ветра…

— Бац… — тихо прокомментировал Косса, лениво пронаблюдав за полетом стрелы, и с неподдельным интересом осведомился: — Что дальше по плану?

Курт отступил на шаг назад, сжимая приклад, помедлил, неторопливо сложил арбалет и, убрав его в чехол, нарочито спокойно отозвался:

— Дальше по плану ты должен снять защиту и устроить показательную взбучку этим смертным.

— Хорошая попытка, Гессе, — без улыбки кивнул беглый понтифик. — Жаль, не удалась. Еще что-нибудь?

Мартин сделал шаг вперед и остановился, сжав бледные губы в узкую полоску и взявшись за рукоять самодельного ножа с деревянной рукоятью; Хагнер шагнул вместе с ним и остановился тоже, протяжно, утробно рыкнув.

Быстрый переход