– Это быстро пройдет, если они вздумают тебя задерживать.

– Ну и шуточки у тебя, брат, – возмутился Андрей. – Ладно, жди, скоро буду.

На избирательном участке Черняева не имела собственного кабинета и вела прием в комнате главного инженера ЖЭСа. Тем самым она подчеркивала личную скромность и стремление тратить бюджетные деньги исключительно на нужды избирателей. Хотя, надо признать, работать с избирателями Черняева не любила. Одни сексуально озабоченные мужики чего стоили. Но еще больше Черняевой досаждали старушки с их мелкими и бестолковыми просьбами. Доходило до анекдотов. Одна тронутая бабуленция потребовала убрать вывешенный напротив ее окон плакат с рекламой внедорожника. Старушка утверждала, что в машину на плакате вселился злой дух, по ночам она заводится с ужасным ревом и грохотом, лишая ее жалких остатков старческого сна. Черняева долго и нудно объясняла, что наружная реклама дает городу деньги, часть которых обеспечивает пенсионерам, в том числе и жалобщице, различные льготы, но старушка стояла на своем, резонно возражая, что один плакат в масштабах огромной Москвы погоды не делает. И тогда Черняева, раздраженная напрасной тратой времени, решила ответить маразмом на маразм:

– Хорошо, я передам авторам рекламы, и они уберут с фотографии двигатель. Без двигателя ведь машина не сможет завестись, правильно?

После чего бабушка ушла, искренне поблагодарив депутата за заботу о людях.

Сегодня пенсионеров оказалось слишком много, они шли друг за другом бесконечной чередой, и Анастасия Леонидовна облегченно вздохнула, увидев на пороге молодого мужчину, старше ее всего на несколько лет.

– Ну, этот будет только пялиться во все глаза, ему плевать на свои вопросы и мои ответы, – подумала Черняева, но ошиблась.

Ее ввело в заблуждение смущенно-виноватое выражение лица мужчины, но оно было вызвано совсем другими причинами. Мужчина робко положил на стол перед женщиной спичечную коробку и открыл ее. Черняева невольно бросила туда взгляд. В коробке на ватке лежали восемь маленьких камешков красного цвета, самый большой из них был с рисовое зернышко.

– Что это? – удивленно спросила Анастасия Леонидовна.

– Неопровержимые улики. Хочу вам рассказать банальную историю очередной человеческой ошибки, – грустно начал мужчина. – Видите ли, я геолог, уже пятнадцать лет работаю в геолого-разведывательном институте. Где-то в конце восьмидесятых из далекого приуральского колхоза к нам пришла заказная бандероль. В ней лежали эти камешки, фотография места, где их нашли, и сопроводительная записка.

– Обстоятельные колхозники попались, – невольно вставила Черняева.

– Да уж, – согласился геолог. – Только наивно думать, что вокруг их посылки тут же собрался консилиум из профессоров и академиков, знатоков драгоценных камней мирового масштаба. В наш институт до сих пор шлют тысячи посылок, а уж про советское время я вообще молчу. И на девять десятых драгоценности оказываются липовыми. Так вот, камни отдали недоучившемуся лаборанту, и тот определил, что это – шпинель.

Анастасия Леонидовна знала толк в драгоценных камнях, но произнесенное геологом название будило в ней только звуковые ассоциации – “шпинат”, “шпион”.

– Шинель.., или нет – шпи.., шип, – озадаченно повторила она.

– Шпинель, – мягко поправил ее геолог. – Тоже драгоценный камень, только гораздо дешевле алмазов или сапфиров. К тому же оказалось, что камни обнаружили на территории заказника. Институтское начальство обратилось в министерство, пытаясь выбить разрешение, ведь за каждый новый рудник институту капали денежки, но там им грубо отказали.