Одним словом, если квинтэссенция кошмаров всех времен и рас возможна, то она скорее всего и была представлена толпой, собравшейся на ЭТОЙ площади.

Чего греха таить, если бы МКБ или другая корпорация хотя бы что-то понимала в беспрецедентном стирании Миров, которое творилось в Сети, если бы владела подобными технологиями или хотя бы определилась, с кем вести конструктивные переговоры, то она в числе прочего, несомненно, одним из главных пунктов включила бы в свои позитивные требования-предложения: удалить напрочь из Сети подобные планеты, среди которых Фурргиасс II, пожалуй, возглавляла скорбный список. Все, на что только потенциально способна больная, мутирующая, издыхающая природа, было представлено здесь в избытке и поражающем нормальное воображение разнообразии. Даже невозможно было определить исходные образцы, служившие источником вырождения существ, ранее населявших этот взорванный мир. И, что самое страшное, выродились у них не только биологические оболочки, но разум! Менталитет, скатившись обратно к инстинктам, причем наиболее порочным с точки зрения социальных норм Сети, превратился в отвратительное соединение человеческого и звериного.

Одним из наиболее причудливо гипертрофированных природных инстинктов, конечно же, являлась сексуальность. В местном понимании она выглядела запредельно даже для бывалых извращенцев нормального социума. Здесь наверняка можно было бы устраивать всесетевые порноигрища по секс-кнехтингу, но… слава богам, Сеть Миров не знала, что это за чертовщина, секскнехтинг, а главное – какими эмоциональными красками ее малюют. Посему дальше Фурргиасса II эта зараза не распространилась, но зато уж здесь расцвела пышным цветом и пустила крепчайшие корни…

Ира и Сол, попавшие на этот сексфорум впервые в полной мере ощутили, что конкретно, помимо анатомического строения, отличало их от мутантов. Более разнузданное, лишенное тормозов действо тяжело было даже представить. Сол и Ира прибились к распаленной, орущей, визжащей толпе, резонно рассудив, что если исступленно подбадривающее кого-то месиво выродков занято общим делом, то им по крайней мере будет не до них двоих. Так и оказалось.

Освоившись, они даже протолкались внутрь толпы, чтобы составить полное мнение о нравах этого мусорного бака человечества. И СОСТАВИЛИ, к несчастью.

Со всех сторон в их уши летели возбужденные вопли:

– Сделай ее, Биггльон!

– Вставь фитиль в эту секс-бомбу! Взорви ее изнутри!

– Долби ее, парень!

Внутри сборища, похоже, шли отборочные состязания по публичному насилию, Биггльоном оказался бочкообразный выродок, похожий на непомерно раздувшегося двухметрового безволосого зинкурийца, с тремя верхними конечностями, которые он пристроил очень удачно. Две – на талии жертвы-партнерши, избитой вусмерть девушки, в строении которой еще просматривались формы тела эрсеровской расы; именно ее, пристроившись сзади, урод показательно насиловал. Третьей конечностью – намотав на кисть длинные волосы – он притягивал девушку к себе во время фрикций, заставляя вскрикивать и прогибаться назад, хотя она стонала и изгибалась и без этого. От боли, причиняемой разрывавшим ее промежность гигантским, размером с бейсбольную биту, пенисом мутанта.

– Вставь фитиль в секс-бомбу! Взорви ее!!

– Дава-а-а-а-а-ай!!!

«Фитиль» секскнехта Биггльона представлял собой поистине внушительное зрелище и явно был гордостью владельца. Хотя, по мнению Сола, сам процесс секскнехта недотягивал и до понятия «экс-кнехт», боец из урода был как с криптила принц. Не будь у него такого громадного «причиндала»…

Широко раскрытый рот жертвы привлек внимание разгоряченного болельщика, рослого сгорбленного типа с неестественно большими выпуклыми глазами и с прядями длинных сальных волос на плешивой голове. Он выскочил, схватил девушку за виски и попытался засунуть ей в рот два отростка, расположенные в паху и постоянно находящиеся в торчащем состоянии.